Убийство в Кембридже - [6]

– Агнес и Джулия учатся в колледже Ньюнэм, – пояснил Энтони, с опаской наблюдая, как я пригубила шампанское. – Если «джип» увидит их здесь, им не поздоровится.

Я уже знала, что «джипом» называют слугу, который выполняет мелкие поручения студентов, будит их по утрам, а заодно сообщает наставнику, если кто-то не ночевал дома.

– Нам всем не поздоровится, – заметил Питер.

Мне рассказали, что до войны трое друзей учились на одном курсе. В конце 1914 года они решили идти добровольцами на фронт, однако Энтони признали негодным к службе из-за врожденной сердечной недостаточности, и он продолжил обучение в Кембридже, пока бывшие однокурсники сражались во Фландрии.

– Мы оба получили серьезные ранения во время третьей битвы при Ипре, – помрачнев, сообщил Питер. – Немцы обстреляли нас снарядами с желтым крестом. Мы об этом не говорим.

Если бы не мое необъяснимое влечение к Оливеру, я бы, наверное, влюбилась в Питера Дорси. Голубоглазый блондин был красив как бог, а его гладкой коже позавидовала бы любая девушка. Вероятно, Джулия думала так же, ибо то и дело бросала на него томные взгляды.

Неожиданно для самой себя, я оказалась вовлечена в спор о влиянии древнегреческих мифов и античного театра на драматургию последующих веков.

– Большинство сюжетов, обыгрываемых в пьесах, в той или иной мере позаимствовано у античных авторов, – горячо говорил Питер. – Возьмем, к примеру, «Короля Лира». Только слепой не увидит в трагедии Шекспира отголосков «Царя Эдипа»!

– Твоя теория справедлива лишь отчасти, – возражал Энтони. – Я смогу согласиться с ней, если ты назовешь мне хотя бы один античный сюжет в пьесах Оскара Уайльда или Бернарда Шоу.

Питер собирался что-то ответить, но тут заговорила Агнес:

– Всё это безумно интересно, вот только у нас вечеринка, а не литературный диспут.

– Что ты предлагаешь? – спросил Оливер, лениво улыбнувшись девушке.

Я заметила, что он смотрел на нее не так, как прошлой зимой в «Савое». В его обращении с Агнес сквозила скорее привычка, чем пылкая увлеченность, словно он устал от нее, но оказался слишком малодушен, чтобы первым разорвать отношения. Интуитивно я чувствовала, что он из тех мужчин, которые легко влюбляются и так же быстро теряют интерес к своим пассиям. Это переворачивало все мои представления о прекрасном принце, достойном моей руки и сердца.

– Давайте поиграем, – сказала Агнес, – как играли до войны. В «Клуб совпавших ассоциаций».

Пока Оливер искал бумагу и карандаши, Энтони объяснил нам с Джулией правила игры. «Председатель клуба» называет любое произведение и записывает на листе первое, что приходит ему на ум – любимый момент или просто запомнившийся поворот сюжета. Каждый участник пишет свою ассоциацию в связи с данным произведением, а затем зачитывает ее вслух. Если у нескольких игроков окажутся идентичные записи, они разыгрывают между собой право стать следующим «председателем». Если же кто-то из игроков описал тот же момент, что «председатель», он загадывает желание, которое «председатель» непременно должен исполнить.

– Например, прочитать стихотворение Китса или залпом выпить стакан шампанского, – усмехаясь, пояснил Питер.

– Загаданное произведение обязательно должно быть всем известно, – договорил Энтони. – Тот, кто его не читал, временно выбывает из игры.

– А тот, кто откажется исполнить желание, с позором исключается из «клуба», – добавил Оливер, бросив быстрый взгляд на меня, отчего я невольно покраснела.

Агнес вызвалась начать и предложила шекспировскую трагедию «Ромео и Джульетта». Меня почему-то не удивило, что любимым фрагментом обеих девушек оказалась сцена с Ромео, клянущимся в любви под балконом Джульетты. К слову сказать, я думала, что не буду оригинальной, записав в листочке: «Чума на оба ваши дома!», однако больше никто не вспомнил о смерти Меркуцио.

Исполняя желание подруги, Агнес назвала год основания колледжа Ньюнэм.

– Это была слишком простая задача, но для начала сойдет, – кивнул Питер, и должность «председателя» сохранилась за Агнес.

Дальнейшие «заседания клуба» проходили без совпадений, пока роль «председателя» не досталась мне.

– «Алиса в Зазеркалье», – взволнованно объявила я и быстро записала свой любимый момент.

Ассоциации, возникшие у студентов, вызвали на их лицах улыбки. Скрип грифеля по бумаге прекратился почти одновременно.

– «Шалтай-Болтай сидел на стене», – зачитал Энтони.

– «Шалтай-Болтай свалился во сне», – пропел Питер, подмигивая Джулии.

– У меня то же самое: «Шалтай-Болтай», – призналась она, демонстрируя всем свой аккуратный почерк.

– «Алиса играет с черным котенком, который размотал клубок шерсти», – прочла Агнес и взглянула на Оливера. – Это так мило, правда?

А он в это время смотрел на меня, слегка прищурившись, словно пытался угадать мои мысли, и, похоже, не заметил перемены в лице подруги.

– Олли, что у тебя? Читай уже! – капризно потребовала Агнес.

Улыбаясь, он опустил глаза в свой листок:

– «Кровь из пальца! Хлещет кровь! – Вы укололи палец? – Еще не уколола, но сейчас уколю».

Я потупилась, чувствуя на себе нетерпеливые взгляды собравшихся. Энтони слегка нахмурился и не без труда разобрал мои каракули: