Убийство в горном отеле - [41]

– Я что, непонятно выразился? – В голосе усача послышалась угроза.

«Как же тяжело работать! Вся группа как на подбор – абсолютно некоммуникабельна. Совершенно непонятно, что произошло!» – досадовала она, поднимаясь на лифте.

Джема уже собрала зубные щётки и несколько баночек с кремом, взяла халат и пижаму, когда Лола вошла к ней в номер.

– Помочь донести?

– Да нет, спасибо. – Она сложила всё в одну сумку. – Ну что там опять такое случилось?! Надеюсь, не четвёртый труп? Звук был, словно разбилось что-то большое. Знаешь, – она выпрямилась, – нет больше сил бояться и нервничать.

– Что там произошло, не знаю, но видела на нулевом этаже в холле поломанного Пиноккио. Помнишь, два таких огромных у входа в игровую комнату стояли?

– Помню, конечно. Один упал и разбился? Но они же вроде деревянные.

– Не совсем так. Похоже, кто-то специально его ударил об пол.

– Нам только ещё сумасшедших в гостинице не хватало! Кому понадобилось бросаться куклами?!

– Пока не знаю… – У Лолы были кое-какие мысли на этот счёт, но их надо было проверить.

В номере у Лолы их уже ждал Стефано. Вторую кровать установили в бывшем кабинете Муссолини. Быстро разойдясь по комнатам, они уже в постели стали обсуждать происходящее, оставив открытой внутреннюю дверь и переговариваясь через стену. Так ничего и не надумав, заснули.

Глава 15

Как и ожидалось, новые хозяева были недовольны, когда увидели Валентину с младенцем на руках. Сложилось впечатление, что Потапенко даже не предупредила их о том, что Валентина приедет с маленьким сыном. Однако они всё-таки продержали её чуть больше двух месяцев, пока не подыскали замену.

Постоянную работу найти не получалось, но в Риме было много приезжих из Восточной Европы и Африки, которые помогли ей устроиться в дома нескольких семей приходящей уборщицей. Сняв на двоих с сенегалкой небольшую двухкомнатную квартиру, расположенную рядом с метро, Валентина начала обустраивать жизнь на новом месте. На счастье, Мишенька (так она звала сына) был спокойным ребёнком. Но одной приходилось чрезвычайно трудно. Вернулись хроническое недосыпание, усталость во всём теле; отложенные деньги сыпались как песок сквозь пальцы, и, находясь в пятнадцати минутах от центра, Валентина ни разу туда не выбралась.

Соседку-сенегалку звали Жармен. Она работала в аэропорту Рима Фьюмичино на уборке багажных отделений. По субботам к ней часто приходили подруги, играли с ребёнком, озадачивая его обилием чёрных лиц, и готовили коричневый рис с овощами, запивая кушанье красным вином. Когда Мишенька засыпал, они танцевали африканские танцы, накручивая круглыми, как мячи, ягодицами и негромко напевая надтреснутыми голосами. Валентину всегда приглашали присоединиться к трапезе, но после второго глотка глаза начинали слипаться, и она уходила к себе, засыпая под монотонные, но счастливые песни далёкой страны.

На работу Валентина уезжала гораздо позже своей соседки – часов в девять. Сажала ребёнка в специальный рюкзак и прикрепляла его спереди, на животе. Многие семьи оставляли ей ключи, и поэтому она имела возможность планировать последовательность посещений. Укладывала сына в самую просматриваемую отовсюду комнату, чаще всего на диван, подставляла стулья, чтобы не скатился вниз, высыпа́ла привезённые с собой игрушки и шла на кухню пить кофе. Пила не спеша, разглядывая обстановку и представляя себя хозяйкой квартиры. Разве могла она раньше позволить себе такую вольность?! Но теперь жутко уставшая Валентина обрела небывалую уверенность в себе, временами даже переходившую в жёсткость, которая помогала ей выживать в чужой стране.

Мать писала жалостливые письма, и Валентина держалась из последних сил, чтобы не вернуться на родину, поставив себе целью получить для Мишеньки все необходимые для пребывании в Италии документы. Жармен, которая прожила в Риме почти двадцать лет, помогала ей советами, но дело двигалось из рук вон медленно. Неповоротливая итальянская бюрократическая машина, казалось, буксовала на месте.

Окончательно отчаявшись, после недолгих раздумий Валентина позвонила Миндадори. Она никогда бы не решилась сделать это для себя, но когда вопрос стоял о сыне, для неё не существовало преград.

– Добрый день, это Валентина Андреева. – Ей показалось, что бывший хозяин опешил.

– Добрый… Как дела, Валентина? – Голос прозвучал натянуто и глухо.

– Мне нужна помощь, – ляпнула она, даже не удосужившись ответным: «А как ваши?»

– Я тебя слушаю. – Он насторожился.

Миндадори иногда показывали по телевизору, и она всегда радовалась его продвижению по службе, зная, что, достигнув определённого уровня, человек в Италии обладает исключительными связями.

– Никак не могу постоянное разрешение на проживание для сына сделать. Все документы отдала уже полгода тому назад – и никакого ответа. А главное, в квестуре[15] ничего не объясняют. Не могли бы вы хотя бы узнать, что там не так?

– Я, конечно, попробую, – успокоившись, как показалось Валентине, проговорил Миндадори. – Только ты ведь знаешь, что я к отделу миграции иностранцев никакого отношения не имею, так что не обещаю… что получится помочь.