Убийство в доме на холме - [5]

Мимо прошла семья, помахав ей. Нэнси прекрасно знала каждого соседа, в точности как каждый из них прекрасно знал ее саму. Она обожала Дэдли-Энд с его мощеными улочками, каменными стенами и окружающим со всех сторон зеленым пейзажем и даже не мыслила жить где-то еще – хотя и не отказалась бы, чтобы здесь было не так однообразно и скучно. Именно это соображение стало решающим аргументом, который подтолкнул ее к действию после приглашения на вечеринку у Ротов. К тому же она радовалась и за бабушку. Близких у них не осталось, поэтому зимой, под конец года, им обеим всегда требовалось себя чем-то взбодрить. Джордж, отец Нэнси, умер, ее мать куда-то сбежала, а поскольку своего мужа Джейн тоже похоронила уже давно, они остались вдвоем на всем белом свете.

Джордж Хантер погиб, когда Нэнси было всего десять лет, и помнила она его смутно. Он назвал дочь в честь Нэнси Дрю и, будучи горячим поклонником детективов, с самого раннего возраста привил ей любовь к книгам. Джейн всегда говорила, что внучка на него очень похожа, и в такие моменты сердце Нэнси наполнялось радостью. Те же чувства она испытывала от работы в магазине, который был гордостью и отрадой папы.

Ее мать Саманта ушла, когда девочке исполнилось всего шесть, оставив отцу записку, что семейная жизнь не для нее, поэтому воспоминаний о ней почти не осталось. Образ матери Нэнси запечатлела в памяти только по немногочисленным фотографиям, сохранившимся у Джейн. Если по правде, то Нэнси не особо стремилась ее вспоминать. Мысль о женщине, которая решила бросить собственную дочь, не доставляла ей ничего, кроме боли.

– Пойдем, Чарли, пора что-нибудь поесть, – позвала Нэнси бигля, почувствовав, что у нее совершенно окоченел нос.

Чарли послушно подбежал к ней, и они вместе зашагали по дороге к коттеджу, который делили с бабушкой. Он стоял на самом краю деревни, одной стороной выходя на церковь, другой – на зеленый луг. Построили этот дом еще в XVIII веке, и Нэнси его безумно любила, хотя зимой там гуляли сквозняки и порой подтекала крыша. Она жила в коттедже с десятилетнего возраста, за вычетом трех лет изучения английской литературы в университете Бата, где и познакомилась со своим парнем Ричардом, теперь уже бывшим. После выпуска он хотел уехать вместе с Нэнси в Лондон, но разве могла она бросить и бабушку, и книжный магазин отца? В конечном итоге Ричард уехал без нее, а Нэнси вернулась домой в Дэдли-Энд и после оттуда уже никуда не отлучалась.

– Мы дома! – крикнула Нэнси, переступив порог.

Чарли рьяно бросился вперед, улыбаясь от встретившего их восхитительного запаха еды.

– Идите сюда! – отозвалась из кухни Джейн.

Нэнси повесила пальто, сняла обувь, поставила на ступеньки сумку и пошла к бабушке. Та что-то помешивала в большой кастрюле, стоявшей на плите, а Чарли с жадностью пил из своей мисочки воду.

– Я вся продрогла, – сказала девушка.

– Садись, я тебя сейчас накормлю, и ты быстро согреешься.

Джейн готовила блестяще, поэтому у Нэнси заурчало в животе, как только она села за небольшой сосновый обеденный стол. Сначала бабушка поставила ужин перед Чарли, потом взяла две тарелки и положила в них рагу с картофельным пюре и овощами для себя и внучки. Нэнси плеснула им джина с тоником, их любимый коктейль, и они с удовольствием приступили к трапезе.

– Джонатан спрашивал, почему это Роты перестали знаться с деревней много лет назад, – сказала Нэнси, достаточно согревшись для разговоров. – Я не очень помню ту историю.

Чарли тем временем доел и скрылся в их небольшой гостиной с тлеющими в камине дровами, зная, что вскоре хозяйки составят ему компанию.

– В последний раз я была там лет тридцать назад, еще до того, как познакомились твои родители…

Джейн на миг умолкла и прочистила горло. Ей всегда было трудно поднимать эту тему. Она не раз говорила Нэнси, что ее отец, Джордж, любил жену всем своим сердцем, и когда та уехала из деревни, не оглядываясь, это стало для него страшным ударом. Нэнси никогда не понимала, как можно было вот так взять и бросить близких людей. Джейн сделала глоток джина с тоником и продолжила:

– Нас с твоим дедушкой, как обычно, пригласили на ежегодный летний прием в саду. Раньше туда каждый год звали всю деревню. С нами пошел и Джордж. В роли хозяев вечеринки выступали Маркус – он чуть старше меня и до сих пор держит в руках бразды правления семейством Рогов – и его жена Луиза. Все, как всегда, было великолепно, но в какой-то момент атмосфера вдруг переменилась. Вышел их дворецкий и объявил, что нам надо разойтись по домам. Это было так неожиданно. Мы не могли понять, что происходит. Впоследствии по деревне пополз слушок, что их экономка похитила крупную сумму денег. Поскольку ее уволили и в деревне она больше не появлялась, я всегда считала это правдой. После того вечера приемов в саду больше не устраивали.

Она снова немного помолчала, затем подалась вперед и сказала:

– По сути, они больше ни разу не позвали никого из нас к себе домой. Полагаю, после случившегося Роты просто не знали, кому можно доверять. Экономка у них была из местных, к ней относились как к члену семьи. Кроме того, поговаривали, будто у Луизы Рот пошатнулось здоровье, и ее супруг Маркус решил, что ей нужны тишина и покой. Вполне возможно, так оно и было, ведь через какое-то время она умерла. Думаю, лет двадцать назад, вскоре после гибели твоего отца, причем совсем еще молодой. Доктор тогда сказал, что у нее был рак – в пабе он порой слишком распускает язык, – хотя на похоронах, естественно, присутствовали только самые близкие.