Убийство в цветочной лодке - [73]
— Но разве у Ханя ничего не было с Цветком Миндаля? — спросил советник.
Судья Ди печально улыбнулся.
— Я должен откровенно признаться, что все это время держался неправильного мнения о Хань Юнхане. Он весьма старомодный, немного высокомерный и довольно ограниченный человек — сердце у него доброе, но с умом слабовато. Не слишком яркая личность. Нет, у него никогда не было с убитой танцовщицей романа. Вот она действительно была личностью выдающейся! Выдающейся по силе своей любви и ненависти. Смотрите, я вижу вдали, среди зеленых деревьев Квартала Ив, белые мраморные колонны памятной арки, которую возводят в ее честь по указу его императорского величества. Надпись на ней будет гласить: «Образец преданности семье и своему государству».
Лодка была уже далеко от берега. Судья закинул свою леску, потом вдруг неожиданно выдернул ее. Ма Жун громко выругался. Он тоже заметил большую темную тень, которая прошла под водой как раз под их лодкой. Блеснули два маленьких светящихся глаза.
— Здесь мы ничего не поймаем! — раздраженно сказал судья Ди. — Эти твари распугают всю рыбу! Смотрите, вот еще одна!
Заметив испуганный вид своих спутников, он объяснил:
— Я все время предполагал, что из-за этих гигантских черепах исчезали тела несчастных, тонувших в озере. Если только эти огромные бестии отведают вкус человеческого мяса... Но не бойтесь, они никогда не нападают на живых людей. Отплывем подальше, Ма Жун, может быть, вон там нам больше повезет.
Ма Жун стал энергично грести. Судья сунул руки в рукава и задумчиво оглядел панораму города, еле виднеющегося на далеком берегу.
— Когда же ваша честь обнаружил, что Лю Фэйпо убил старого советника и занял его место? — спросил советник Хун.
— В самый последний момент, — ответил судья. — Я имею в виду ту ночь, которую провел без сна за своим письменным столом, после того как послал Ма Жуна и Цзяо Тая в столицу. Дело о растратах советника было второстепенным, главным же было дело об убийстве куртизанки. И началось оно на самом деле несколько лет назад с оскорбленного честолюбия Лю Фэйпо. Но в последнее время, и мы были тому свидетелями, политические планы Лю были потеснены его весьма неравнодушным отношением к двум женщинам, а именно: к своей дочери Фее Луны и своей любовнице Цветку Миндаля. Это его отношение и стало всему причиной, и когда я это понял, все остальное сделалось совершенно ясным.
Лю Фэйпо был человеком редких дарований — отважным, ловким, энергичным, одним словом, прирожденным руководителем. Но провал на литературных экзаменах сильно задел его самолюбие, и даже последующий успех на купеческом поприще не смог излечить эту рану. Она постоянно мучила его, что и вылилось в горькую обиду на правительство.
Случайность направила его честолюбие на возрождение «Белого лотоса» с тем, чтобы свергнуть императорскую династию и стать родоначальником новой. Однажды он купил в столичной книжной лавке старинную рукопись, написанную отшельником Ханем, которая содержала план тайника. Ревизор нашел рукопись среди бумаг Лю в его столичном доме. Отшельник Хань сообщал, что запланировал строительство тайного убежища на случай беспокойных времен и что решил спрятать там целое сокровище — двадцать сундуков с золотыми слитками, а также вырыть колодец и запастись провизией. Рукопись заканчивалась чертежом буквенного замка на дверях, ведущих в убежище и расположенных на алтаре в буддийской часовне. И кроме того, отшельник писал, что секрет будет передаваться в семье Хань от отца к старшему сыну.
Когда Лю прочитал эту рукопись, он, вероятно, подумал сначала, что все изложенное — лишь фантазия старческого ума. Но, поразмыслив, решил, что все-таки стоит наведаться в Ханьюань, чтобы уточнить, не привел ли отшельник свой план в исполнение. Он добился того, что Хань Юнхань пригласил его пожить недельку-другую в собственном доме. Лю быстро понял, что Хань ничего не знает о секрете своего предка. Хань знал только то, что его прадед повелел никогда не закрывать двери буддийской часовни и хотел, чтобы там всегда горела лампада.
Хань считал, что это распоряжение было проявлением благочестия со стороны его предка, но, конечно же, на самом деле отшельник хотел, чтобы его наследники имели доступ к секретной двери в любое время дня и ночи — на случай неотложной необходимости. Однажды ночью Лю пробрался в часовню и удостоверился, что подземелье и все в нем содержащееся существуют в полном соответствии с описанием отшельника. Лю, должно быть, решил, что внезапная кончина отшельника помешала ему передать секрет своему старшему сыну, деду Хань Юнха-ня. Но издатель учебника по вэйци опубликовал на последней странице задачу, являвшуюся ключом к дверям, ведущим в подземелье. Никто, кроме Лю Фэйпо и, возможно, покойной танцовщицы, не знал о тайне этой задачи.
— Отшельник был человеком выдающегося ума! — воскликнул Дао Гань. — То, что схема была напечатана, гарантировало сохранность на веки вечные ключа от двери, находящейся в буддийской часовне, а непосвященный в ее тайну никогда бы не догадался о подлинном предназначении задачи.
