Убийство в Брайтуэлле - [78]

– Но вы уже были замужем.

– Да, к несчастью. Я вышла за Хэмильтона шесть лет назад и с тех пор не прожила ни одного счастливого дня.

– Вы никогда не любили мужа?

Не знаю, почему я задала этот вопрос. Наверно, мне просто стало интересно, было ли в мистере Хэмильтоне что-то, что можно любить. Лариса рассмеялась милым звонким смехом.

– Вы полагаете, такого человека, как Нельсон, можно любить? Он получал удовольствие, растирая меня в пыль, чувствуя себя тем самым выше. Нет, я никогда его не любила. Его богатство давало мне единственный шанс на лучшую жизнь. Я им воспользовалась.

– Но Руперт вернулся в вашу жизнь.

– Да, мы встретились неожиданно, на приеме в Лондоне, и закрутилось. Мы с ним договорились поехать сюда, в «Брайтуэлл», а уговорить Нельсона оказалось несложно. Стоило только внушить ему, что это его идея, а это нетрудно. Он прекрасно знал, как я ненавижу море, и потому захотел сразу.

Ее, судя по всему, увлекли воспоминания, а я лихорадочно соображала, как выпутаться. Может, бросить в нее фонарем? Но где гарантия, что попаду?

– Я была до безумия влюблена в Руперта, – тихо продолжила Лариса Хэмильтон, и ее глаза потемнели от боли. – Он прекрасно умел заставлять людей верить в то, что ему было нужно. Эммелину он просто обвел вокруг пальца. И меня. – Я молчала, тем самым понуждая ее говорить дальше. – Он заставил меня поверить, что все еще любит меня. Говорил, хочет, чтобы мы были вместе, но я думаю, его интересовали только деньги Нельсона. Если прибавить к ним состояние Эммелины, в его распоряжении оказывались средства намного больше тех, что были ему нужны.

– Но как же вы думали жить, если бы Руперт женился на Эммелине? Тогда вы оба состояли бы в браке. А развод получить очень непросто, большая часть состояния ушла бы на судебные издержки.

Лариса очень странно посмотрела на меня, будто напрочь забыла о том, что я тут. Наши взгляды встретились, и я поразилась холоду в ее глазах.

– Разве я говорила о разводе?

Я недоуменно нахмурилась:

– Не понимаю вас.

– Мы собирались их убить. По очереди. Нельсона и Эммелину. И тогда соединились бы. Со всеми деньгами, которые нам были необходимы.

По моей спине побежали мурашки. Никогда, в самых диких фантазиях, я не могла бы и помыслить такое. Лариса Хэмильтон печально улыбнулась.

– Я понимаю, о чем вы думаете, миссис Эймс. И вы правы. Это чудовищно. Но Нельсон был чудовищный человек.

– А Эммелина?

– Милая девушка… Но я слишком долго ждала счастья.

И тут я поняла, что Лариса Хэмильтон не вполне в своем уме. Иначе и быть не может. Я лихорадочно думала, как ее отвлечь, что сделать, чтобы выбраться отсюда.

– Так что же… случилось с Рупертом? – спросила я наконец.

Это было в самом деле интересно. Если мне сегодня предстоит пасть от рук безумного убийцы, не хотелось бы умирать, не получив ответы на свои вопросы.

– Любопытно, что думаете вы, – ответила Лариса.

Странная просьба, и я задумалась, что сказать.

– Вероятно, муж узнал о вашей связи, вызвал Руперта на разговор и ударил его. А когда вы об этом узнали, то, в свою очередь, убили его.

Лариса Хэмильтон снова улыбнулась и покачала головой:

– Может, вы и не так умны, как я думала, миссис Эймс. Нет, Нельсон ничего такого не делал. У него бы духу не хватило. Я убила Руперта. – От неожиданности я невольно разинула рот. – После обеда Джил и Руперт на террасе, как всегда, ругались из-за Эммелины.

Значит, Майло говорил правду. Джил все-таки был на террасе и, конечно, продолжил тот разговор с Рупертом, что я слышала накануне ночью. А поскольку разговор вышел горячим, не хотел о нем рассказывать.

– Когда Джил ушел, я подошла к Руперту, – продолжила Лариса. – Он сказал, что Трент готов заплатить, только бы он оставил Эммелину в покое. Джил предложил вполне приличную сумму, и я посоветовала Руперту взять ее. Тогда мы могли бы обойтись без убийства Эммелины, понимаете?

И она посмотрела на меня так, словно ожидала, что я буду потрясена ее великодушием.

– Но Руперт не захотел брать деньги, – подстегнула я рассказчицу.

Внезапная вспышка гнева исказила лицо Ларисы, заострив обычно мягкие черты.

– Нет, не захотел. Знаете, что он мне сказал?

Даже в темноте я заметила, что, разозлившись, Лариса крепче сжала пистолет. Я, конечно, догадывалась, что мог сказать ей Руперт, но не собиралась опережать события.

– Нет. Что?

– Что не хочет брать деньги Джила и что вдруг понял, как привязался к Эммелине.

Из всего, что довелось узнать за жуткую неделю, эта невероятная новость поразила меня больше всего.

– Руперт любил Эммелину?

– Он так думал, – пожала плечами Лариса, вроде бы взяв себя в руки, хотя беспокойные голубые глаза еще блестели негодованием и тоской. – И сказал, что лучше нам обо всем забыть. Он, дескать, женится, и тогда мы будем время от времени видеться. – Лариса заговорила резче. Я понимала, какой удар постиг ее тогда на террасе: единственный человек, которого она любила, ради которого готова была пойти на убийство, признался, что ему, пожалуй, все-таки на нее наплевать. – Я пыталась объяснить, пыталась сказать, как много он для меня значит, но он только улыбался этой своей улыбкой и вдруг попросил сигарету. – И тут я поняла, что тогда произошло. Увидела все так ясно, как если бы в тот день стояла вместе с ними на террасе. – Я дала ему сигарету, и Руперт прикурил от золотой зажигалки… Это я подарила ему зажигалку, не Эммелина. Я снова повторила, как он мне дорог, постаралась пробудить в нем воспоминания о том, что мы значили друг для друга… Но он… – Лариса помолчала, будто еще раз услышав слова, сказанные тогда Рупертом. – …Он сказал: «Все прошло, Риси. Признайся, ты не потянешь убийство Нельсона. Ты слишком слабая… Может, поэтому у нас и нет будущего».