Убийство - [44]

— Но послушай... Я не могу на это согласиться. Представить, что я врываюсь в дом к больной старухе... Меня просто не поймут. Как бы она себя ни вела, но она — женщина, старая, больная женщина. А я как-никак мужчина.

— Это ты-то? Почему же тогда ты не поступаешь по-мужски?

— Но такой шаг был бы незаконным. Мы ничего не добились бы, кроме неприятностей. Я — официальное лицо и не могу использовать свое служебное положение в личных целях. Да что там! Советовать всегда легче, чем делать самому.

— Хорошо, Генри. — Она отвернулась. — Могу я рассчитывать на твою помощь и попросить, чтобы ты отвез меня...

— Конечно. Всегда рад... Чего ты хочешь?

— Я сама поеду к ней. И гарантирую, что после моего визита никто не услышит от нее ни слова неправды. А если ты откажешься отвезти меня к ней, я пойду пешком.

Она вдруг бурно разрыдалась. Вся ее холодность и невозмутимость растаяли, как снег, и теперь передо мной был совсем другой человек.

Совсем как раньше, в те далекие времена, когда мы с ней были детьми и жили на ферме. Однажды она взяла меня с собой в луга — искать птичьи гнезда. И вот мы нашли гнездо, полное яиц, и она протянула к нему руку, и в эту секунду из травы подняла голову гремучая змея. Боже мой, что тут было! Она отпрянула и ужасно закричала. Испустила дикий, безумный вопль. Похожий больше на боевой клич, чем на крик страха или боли. Меня, шестилетнего малыша, этот крик поверг в неописуемый ужас. Видимо, змею тоже, поскольку она попыталась уползти прочь. Но сестра не дала ей уйти. Голыми руками она схватила змею и разорвала ее надвое! А потом швырнула останки на землю и стала топтать их. И все продолжала кричать этим жутким диким криком. И не переставала до тех пор, пока от змеи не осталось только маслянистое пятно на траве. Я до сих пор помню тот день. И вряд ли когда-нибудь забуду. Если бы только я мог предположить, к чему приведет моя невинная реплика за завтраком...

— Я разберусь с ней! Выведу на чистую воду эту болтливую суку! Я научу ее...

— Лили! Послушай меня, Лили! Я сам...

— Ты? Тебе наплевать! Ты не знаешь, каково это, когда о женщине... Я выцарапаю ей глаза! Вырву ее поганый язык! Я... Оставь меня! Отвяжись!

Но я не отвязался. Я крепко схватил ее и хорошенько встряхнул. Я был в ужасе от того, что мне пришлось так поступить, но не сделать это было еще хуже.

Как только она успокоилась настолько, что могла меня выслушать, я заговорил. Сказал, что сам побеседую с Луаной. Что окончательно и бесповоротно это обещаю. Я повторял и повторял одно и то же, и наконец мои слова дошли до ее сознания, и припадок кончился.

— Хорошо, Генри. — Она еще вздрагивала и шмыгала носом. — Надеюсь, что могу на тебя положиться. Если бы хоть на одну минуту...

— Я дал тебе слово. И сегодня же вечером его сдержу. Сразу же, как только закрою кабинет.

— Так поздно? А разве нельзя...

— Нельзя, — ответил я. — Это личное дело. Давай не будем больше к этому возвращаться. Даже и после работы такой визит может поставить меня в двусмысленное положение. А уж в присутственные часы я решительно не имею на это права.

Она бросила на меня недоверчивый взгляд, вздохнула и отвернулась.

— Ладно. Но если ты не собираешься, то лучше сразу скажи. Потому что, чем больше я думаю, тем меньше верю, что действительно могу на тебя рассчитывать. И мне все больше хочется поговорить с ней как следует.

— Я же сказал, что сделаю это. Сегодня вечером, часов в пять. Вопрос решен, так что можешь выбросить все из головы.

И я ушел, не дожидаясь, пока она выдвинет новые возражения. Поехал прямо на работу и направился в свой кабинет.

В то утро у меня оказалось много дел. Сначала состоялась продолжительная беседа с судьей Шайвли относительно предстоящих выборов. Потом зашел шериф Джеймсон с вопросом, который тоже потребовал обсуждения. Не знаю, известно ли вам, что часть доходов шериф имеет из тех денег, которые предназначены на питание для заключенных. За каждую порцию он получает от графства пятьдесят центов. Вот он и хотел выяснить, нельзя ли ему выдавать сразу двойную порцию еды вместо двух обычных, но получать при этом все-таки целый доллар. В общем, это было вполне законно. К каждой проблеме существует несколько подходов, но всегда можно найти еще и обходные пути. Я отметил, что слова «двойная порция» могут причинить нам неприятности. Но с другой стороны, слово «порция» будет иметь тот смысл, который мы сами в него вложим. И миска бобов, и тарелка жареной картошки, и просто кусок хлеба — все это с равным успехом может быть названо «порцией».

Когда мне наконец удалось избавиться от Джеймсона, было уже одиннадцать. Я понадеялся, что смогу сделать передышку, во время которой проведу встречу с избирателями. К сожалению, так не вышло, поскольку все это время я провел с Нелли Отис, моей секретаршей, которая никак не могла без меня обойтись.

Конечно, я не имею в виду ничего такого. Нелли — приятная девушка и отличная секретарша. К тому же ее семья представляет двенадцать голосов на выборах. Нелли с большой признательностью относится ко всему, что я для нее делаю.

Она стояла рядом и наблюдала, как я распутываю ленту ее пишущей машинки. И сказала, что не может себе представить, каким образом мне это удается; она несколько раз пыталась распутать ее самостоятельно, но вышло только хуже. Я объяснил, что в этом нет ничего особенного, нужно только сразу обнаружить основной узел, как, впрочем, и при решении любой задачи.