Убийство, совершённое во вторник - [31]

– Так-так, – сказал Наполеонов и спросил, – а кто такой Никитенко?

– Это предстоит выяснить тебе. Между прочим, фамилия типа, который встречался с Эвелиной до Климова тоже Никитенко.

– Это совпадение?

Волгина пожала плечами.

– Ты успела поговорить с ним?

– Нет. Я даже не успела найти его.

– Что так? – прищурился Шура

– Он неуловим, извини за тавтологию, как неуловимые мстители.

– Ага. Ничего. Полиция изловит. Надеюсь, данные и адрес Никитенко клиента должны быть у папы Мараховсткого.

Должны. Но учти, что я пыталась найти бывшего поклонника Эвелины. У меня есть адрес его родителей.

– Значит, ты думаешь, что это два разных Никитенко?

– Не знаю.

– Угу. Ладно, иди, как говорится, мавр сделал своё дело, мавр может идти.

– Мавр это я? – спросила Мирослава.

– Вот за что я тебя люблю, – следователь растянул рот в улыбке от уха до уха, – за то, что ты понимаешь всё с полуслова.

– Шур, – невинно проговорила Мирослава, – у меня так чешутся руки.

– Это к деньгам, – бодро произнёс он.

– Ты думаешь?

– А к чему же ещё?

– К придушению.

– К какому такому придушению?

– Сейчас узнаешь.

– Эй! – Наполеонов вскочил со стула и кинулся в приёмную, выкрикивая на ходу, – я при исполнении!

Мирослава вышла следом за ним.

– Элла! – Наполеонов схватил секретаря и спрятался на девушку.

– Что вы делаете? – возмутилась Элла.

– Ты должна меня спасти! Заслонить!

– Чего это с ним? – спросила Элла у Мирославы.

– Временно от радости ум за разум зашёл, – пояснила та и направилась к выходу.

– А, – протянула секретарь, – и обратилась к Наполеонову, – мы вас сейчас чайком отпоим.

Но следователь уже юркнул в кабинет.

– Может валерьяночки? – приоткрыв дверь, заботливо спросила секретарь.

– Мне дадут здесь сегодня работать или нет?! – загрохотал следователь.

Элла закрыла дверь, тряхнула непослушной чёлкой и проговорила себе под нос, – работайте уж, наш работничек золотой.

* * *

Мирослава посмотрела на часы. Ян позвонил ей накануне и сообщил, что сегодня он встречается с Коваль по поводу того, что Эвелину отпускают под подписку о невыезде.

До встречи Андрианы Карлсоновны с адвокатом оставалось ещё два часа и у Волгиной были все шансы застать свою клиентку дома.

Мирослава набрала номер её телефона.

– Говорите! – почти сразу донёсся до неё строгий сухой голос.

– Здравствуйте, Андриана Карлсоновна, – мне нужно поговорить с вами.

– У меня сегодня встреча с адвокатом.

– Я знаю, но мы успеем.

– Тогда приезжайте, я дома. Или мне…

– Нет, нет, я через 10 минут буду у вас.

Двухкомнатная квартира в старом девятиэтажном доме на втором этаже была по-своему уютной и отражала стиль хозяйки.

Андриана провела гостью на кухню.

– Чай? Кофе? – спросила она.

– Нет, спасибо. Давайте сразу перейдём к делу.

– Давайте.

– Что вам известно о Никитенко?

– Об Остапе?

– Да, можно сказать почти ничего. Только то, что он ухаживал за Эвелиной.

– У вас нет его фотографии?

– Нет, конечно, откуда?

– А у самой Эвелины она не могла сохраниться?

– Навряд ли, – Коваль прикусила губу.

– Эвелина относится к тем девушкам, что рвут фотографии бывших?

– Я думаю, что она их просто выбросила. Эля считает, что со старыми вещами нужно расставаться.

– Понятно.

– Может быть, что-то есть у Сони…

– Это идея! – сказала Мирослава, – спасибо!

Звонок к Мавриной дал положительный результат. У неё была фотография Никитенко. Правда, не одиночная, а групповая, где они все сфотографировались на пикнике.

Было только одно но, Софья сегодня дежурила и обещала появиться дома около восьми вечера.

– Давайте я заеду за вами, – предложила Мирослава, – и подожду вас на стоянке возле больницы?

– Как здорово! – обрадовалась Маврина, – а то трястись на общественном транспорте долго. Ещё и ждать его.

– Тогда договорились.

Мирослава посмотрела на часы и подумала, что можно было бы съездить домой…

Но вместо этого позвонила Морису и спросила, – ты не хотел бы приехать в город?

– А нужно?

– Ну, как тебе сказать… Это зависит от твоего желания. У меня ещё здесь дела намечаются, но есть время. Мы могли бы погулять на набережной, зайти в кофейню или в кафе.

– Если вы не возражаете, я подъеду к «Жемчужине».

– Не возражаю, буду ждать.

Мирослава вернулась в Старый город, доехала до второй очереди набережной, оставила машину на верхней стоянке и по каменным ступеням, обрамлённым пышно цветущими тюльпанами и нарциссами, спустилась вниз.

«Жемчужина» представляла собой уютное кафе с недорогой и вкусной кухней.

Летом там можно было заказать блюда из свежей рыбы, раков и лакомиться ими, глядя на Волгу.

Но сейчас ещё было прохладно. Особенно, если с Волги дул ветер.

Прошло меньше месяца с тех пор, как река очистилась ото льда.

Леса на том берегу стояли ещё обнажённые, и только зелёные полосы говорили о наличие сосновых и еловых лесов.

– Как хочется подснежников, – тихо вздохнула Мирослава.

– А это подойдёт? – спросил знакомый вкрадчивый голос за её спиной.

Она быстро обернулась, и её нос уткнулся в небольшой букетик из жёлтых и белых нарциссов.

– Спасибо, – улыбнулась она, – ты ходишь, как кот.

– Так вы же на целый день оставляете меня взаперти наедине с котом!

– Так уж и взаперти…

Он повёл плечами.

– Пойдём, поедим, – попросила Мирослава.