Убийство с гарантией - [23]

Взорвалась она в день своего рождения. С утра Андрей обрадовал ее, у него сегодня намечается аванс, и она истратила все деньги, что у них были, на праздничный стол. Званы были и ее, и его друзья, и, конечно же, Кирилл. Андрей пришел, сильно опоздав, — бледный, усталый, всклокоченный. Подарил ей несколько компакт-дисков. Шепнул, извиняясь, что без цветов, — с авансом не получилось, деньги поделили «между теми, кому они нужнее — у кого есть дети». Она вонзила ногти себе в ладонь, глубоко вдохнула и улыбнулась. Андрею, значит, деньги без надобности! Взгляд Кирилла, которым он посмотрел на диски, доконал ее. Положив их на коробку с мобильником, подаренным братом, она напомнила себе, что у нее все-таки праздник. Весь вечер из последних сил шутила, всем подливала, даже танцы устроила, когда гости напились. На следующий день она явилась к Андрею на работу. В самой яркой своей куртке, высоких сапогах и с красными губами — такой наряд подчеркнет ее воинственность. Там она, игнорируя удивленные взгляды Андрея, уселась в кресло, сказав: «Не обращайте внимания, я тут тихо посижу, подожду Андрея, мешать не буду», и закинула ногу на ногу. Среди женщин началось волнение. Дамочки бросали на нее из-за компьютеров трусливые взгляды. Наконец она дождалась — самая полненькая, очкастая, прокашлявшись, вежливо спросила Андрея, не сложно ли ему будет внести в ее файл данные по клиентам, с которыми она сегодня общалась, и отправить его вечером начальству — ей нужно отвести сынишку в поликлинику, у него опять болит ушко. Вика встала, оправила куртку, улыбнулась. «К сожалению, у нас с Андреем на сегодня уже есть планы, — сказала она тоже вежливо, — мы, знаете ли, тоже давно хотим заделать сынишку, но у Андрея времени на это вечно нет, приходит поздно и измотанный. Ну, вы понимаете». И подмигнула дамочке.

Нашатырь не потребовался, ни мамаша, ни Андрей в обморок не упали. Тетенька не посмела огрызнуться, смирилась, сдалась. Выражение лица у нее было такое… Правда, стоило заявиться сюда раньше.

Андрей

И в-третьих. От заочницы нужно успеть смыться вовремя и аккуратно. Если ты не рассчитываешь на нее после освобождения и не намерен столкнуться с ней и всеми ее фантазиями на твой счет лицом к лицу, расстанься с ней до того, как тебя выпустят. Иначе ваш красивый роман начнет тебя напрягать. Чем ближе дело к освобождению, тем умнее ты должен быть. Выбери из благовидных предлогов наиболее подходящий и, вооружившись им, отшей ее. Приревнуй даму или заяви, что вы не сошлись характерами. Хочешь — произнеси правду: с тобой было весело, но ты девочка умная, сама понимаешь — на этом мы с тобой расстанемся. В общем, ты уже хорошо ее к этому моменту знаешь и сам что-нибудь придумаешь. Лично он уже «отчислил» двух.

Но оставалась Милка-Кормилка, с которой непонятно, как быть. Чем дальше, тем сильнее казалось, что черт-то действительно не шутил. Последние дни рогатый душными, пропахшими запахом чужих тел ночами не давал спать, шептал в ухо разными голосами: а что такого? Что случится, если ты просто подумаешь об этом? Соглашаться необязательно, но прошу тебя — подумай. Он поворачивался на другой бок, но черт не оставлял в покое до тех пор, пока он, корчась от безумности сделанного ему предложения, не соглашался рассмотреть его. Успокаивал себя тем, что это его ни к чему не обязывает. В абсолютно сумасшедшей идее стали проступать разумные четкие очертания. Оказалось, самое страшное — начать. Начать об этом серьезно думать. Впустить в себя фантастическую мысль. Мысль прижилась в нем, нашла аргументы, оправдания. Милка-Кормилка говорила вполне серьезно. Да что там «вполне», она говорила абсолютно серьезно. Она ждет его, для нее это вопрос решенный.

Его положение черту на руку. Сюда он загремел прямо из квартиры на Просвещения. Но сейчас у него нет средств и на такую халупу, и долго еще не будет. У мамы тоже засада — там обосновался новый муж Золотые Руки. В последнее время мать особенно жалостлива и ласкова, стала чаще присылать посылки. Но знаки ее внимания следовало понимать, как желание откупиться. Если бы он сказал: «Не волнуйся, я не собираюсь возвращаться к тебе после тюрьмы», она вздохнула бы с облегчением. Подозрительные тяжелые взгляды мужа Золотые Руки, которыми тот будет его одаривать каждый раз, когда он будет появляться возле холодильника, долго выносить он не сможет. В прогнозах — скандал с выселением и мамины слезы. Один нахлебник у мамы уже есть, второй ей ни к чему. Да, Золотые Руки — нахлебник, но при этом — приличный человек. Ничего, что въехал к женщине на ее жилплощадь. Но он же не сидел! Он и полочку прибил, и еще много чего. Свою репутацию Золотые Руки может использовать и как оружие, и как щит. Положение у них, в сущности, одинаковое, но Золотые Руки за то, что въехал к маме, никто не осуждает. А его за Милку-Кормилку — осудят. Хотя она сама — хочет, зовет, ждет. В конце концов, он ей тоже полочку прибьет. Да хоть сто полочек.

Сколько времени пройдет, прежде чем он сможет позволить себе отдельное жилье? Он столько не выдержит в обществе мамы и ее порядочного любовника. Лучше стать бомжом. И будем честны до конца — Милка-Кормилка ему нравится как женщина. Он не ставит сексуальную симпатию во главу угла, но это тоже важно. Съезжаться с какой-нибудь крокодилицей он не стал бы ни при каких обстоятельствах.