Убийство ради компании. История серийного убийцы Денниса Нильсена - [14]

«Никто не хочет верить, что я просто обычный человек, судьба которого приняла неожиданный и ошеломляющий поворот».

Глава 2 Происхождение

Деннис Нильсен родился в семье шотландки и норвежца в городе Фрейзербурге, на северо-восточной окраине Абердиншира, куда постоянно вторгаются жестокие ветра Северного моря. Его норвежская наследственность получилась скорее случайно: лишь постскриптум в долгой череде шотландских предков, важный для понимания его личности. Все его выдающиеся черты характера, включая те, которые стали очевидны уже после ареста, и те, которые заметить не так легко, – следствие его сильных бьюкенских корней. Сильная независимость, прямолинейная честность, нелюбовь к компромиссам и дипломатическим уловкам, бросающий вызов устоявшимся взглядам радикализм, презрение к привилегиям, словоохотливость, любовь к спорам, недоверие к церкви и вера в человеческую логику, а также глубокое восхищение силами природы, в особенности всемогущим и всеведающим морем, – все эти черты можно встретить у народа из области Бьюкен, куда уходят корни Нильсена. Многие выходцы оттуда также склонны к психическим расстройствам, что довольно широко распространено среди народов, веками воюющих сами с собой.

Шотландцы с восточного побережья разительно отличаются от шотландцев с западного, и разницу эту определяет климат. На западном побережье, туманном и щадящем, рождаются спокойные, мягкие, доверчивые люди; на восточное же, с которым мы имеем дело, постоянно обрушиваются суровые и опасные шторма, что порождает догматический взгляд на мир, твердую убежденность в собственной правоте и закоренелый фатализм. Эти люди запирают свои двери, с подозрением относятся к незнакомцам, считают себя необыкновенными и (особенно в рыбацких поселениях) всегда прекрасно осведомлены о собственной темной стороне. Бог и зло для них – реальность, а не эфемерный религиозный концепт, и иногда тут поговаривают с опаской, что по ночам рыбаки будто становятся другими людьми.

Область Бьюкен, протянувшаяся из Фрейзербурга на юг и на запад, представляет собой плодовитые фермерские земли, усеянные каменными стенами и низкими домами. В этих просторах у деревьев мало шансов отрастить густые кроны – их безжалостно сгибает ветер. На севере и востоке разливается море, иногда вздымающееся, как горы, всегда – угрожающее и сильное. И все же именно море, а не земля, с давних времен кормило жителей Бьюкена. Это, правда, не делает море их другом – скорее врагом, с существованием которого приходится мириться. Его невозможно приручить: сама мысль столкнуться с его могучим гневом и победить кажется людям абсурдной.

Фрейзербург, известный в округе как «Брок», был основан в 1592 году возле небольшой деревни под названием Фейтлай. Это торговый и обменный центр всей области, но город относительно молодой в сравнении с чередой рыбацких деревушек, протянувшихся на всем южном и западном побережье, которые были так или иначе обитаемы еще с ледникового периода. Деревни с названиями вроде Броудси (или Бретси), Сейнт-Комбс, Кейрнбул, Инвераллочи населены были людьми, корни которых уходили за пределы времен и которые давно выучили: когда кто-то уходит в море, не стоит ждать, что он обязательно вернется. Многие не возвращались.

Ловля сельди, мода на которую достигла своего пика в девятнадцатом веке, сделала область процветающей, но море всегда полнилось бесконечным разнообразием живности: треска, скаты, палтус, макрель, пикша, мерланг, лобстер и многое другое. Основная трудность заключалась не в недостатке рыбы, а в постоянном риске, связанном с выходом в море, непредсказуемое и жестокое в этой местности. Чтобы ориентироваться в море по звездам и секстанту, требовался опыт, передаваемый поколениями, а также нечто большее, чем просто смелость. Каждая жена рыбака знала, что половину ее семьи наверняка со временем поглотит вода. Существуют письменные свидетельства о том, что некоторые жены теряли по пять членов своей семьи, включая сыновей, в пяти разных трагедиях на протяжении двух лет. В столь суровой жизни нет места оптимизму.

Во время мореходного сезона рабочий день рыбака начинался примерно в три утра и иногда продолжался вплоть до полуночи. Мужей относили на спине до лодки их жены, чтобы они не промокли. Картина получалась весьма живописная: женщины подбирали свои яркие клетчатые юбки до колен и шли по мелководью. Можно было сказать, из какой деревни идет та или иная жена, по цвету ее юбки или «шотландки»: это было что-то вроде примитивной эмблемы, которую они носили (в Инвераллочи, например, узор юбок был черно-красный). Затем, пока мужчины сражались с волнами, женщины дома потрошили и солили рыбу, раскладывая ее на пляже и на камнях, покрывая каждый доступный сантиметр пространства соленой рыбой и бросая камни в вороватых чаек, которые, крича и налетая с высоты, могли украсть до десятой части добычи за раз. На крышах маленьких домов, похожих размером на кукольные, дети ставили стулья и тоже раскладывали выпотрошенную и разрезанную рыбу, чтобы просушить ее на солнце. Когда под рыбой образовывалось мокрое пятно, это означало, что пора ее перевернуть. Цвет, звук, запах – все вместе это создавало весьма живописную картину, которая соблазнила бы любого художника. Однако чего художник не увидел бы, так это полного изнеможения жены и детей к концу дня и их опустошенного, отчаянного осознания, что, как бы много часов они ни работали, они все равно навсегда останутся бедными.