Убийство по-французски - [40]

— Временами, знаете ли. Не особенно регулярно.

— А у мадемуазель Монель есть работа? — продолжил Жако.

— Работа? Об этом мне неизвестно. У ее семьи, по ее словам, были деньги. Одна из тех. Из счастливиц, э?

Жако кивнул, подумав о крошечном доме на террасах в Йере.

— И как давно она живет здесь? — спросил он.

— Немногим больше года — с прошлого апреля, может, марта — я проверю для верности.

— Хорошая квартиросъемщица?

— Просто золотая. Никогда от нее ни звука. Заплатила при въезде за три месяца вперед и потом платила всегда раньше срока. Таких, как она, немного, скажу я вам. Мне ее будет не хватать. Автомобильная катастрофа, говорите?

Жако улыбнулся. Может, фигура и лучше, чем у мадам Фораке, но мозги не идут ни в какое сравнение.

— Убита, боюсь, — ответил он.

— Как скажете, — отозвалась мадам Пиганьоль. — Как скажете.

— Друзей много? — спросил Гасталь, вползая на очередную ступеньку.

Мадам Пиганьоль остановилась на середине третьего пролета. Жако отметил, что не для того, чтобы перевести дух, а чтобы немного подумать над вопросом Гасталя.

— Друзей? Или подружек?

— И тех и других, думаю, — тяжело дыша, выдавил Гасталь. Он стоял на три ступени ниже ее.

Она повернулась и продолжила подъем.

— Пара приятельниц, которые приходили регулярно. Красивые девушки. Я их время от времени видела. Всегда приносили с собой вино. Они шли, помахивая сумочками, а там звякало. Я постоянно удивлялась, что бутылки не разбиваются. Можете себе представить. Лужи на лестнице. И новый ковер. Или в лифте. О-о-о-ля-ля!

— А мужчины?

Мадам Пиганьоль, не оборачиваясь, покачала головой:

— Множество. Она не любила терять время, если вы меня спросите. Но респектабельного вида, знаете ли. Хорошо одетые. Всегда очень вежливые, когда мы встречались в вестибюле.

— Возраст? — спросил Гасталь.

— Я уже сказала, респектабельные. Профессионалы. Красивые машины, красивые костюмы.

— Молодые? Среднего возраста? Пожилые? — снова подал голос Гасталь.

— Я бы сказала, среднего возраста. Казалось, она не особенно интересовалась молодыми людьми.

— Кто-нибудь особенно часто приходил? — спросил Жако, когда они вступили на последний пролет лестницы.

— Можно сказать, никто. Никого, знаете ли, не было постоянного. — Мадам Пиганьоль понимающе вздохнула. — Она была из тех, кто крутит направо и налево, берет свое. И ничего в этом нет плохого.

Ковровая дорожка закончилась на последней ступени лестницы, и мадам Пиганьоль зашлепала по голому полу к двери Вики. Внизу на всех площадках было по две двери, по две квартиры, здесь, под крышей, — только одна.

— Ну, так мы пришли, — объявила она, вставляя ключ в замок и открывая дверь. — Мне подождать? — продолжила мадам, взмахнув вязаньем, словно была бы счастлива посидеть в квартире Вики Монель, пока полицейские будут заниматься осмотром.

— Не нужно, — буркнул Гасталь, забирая ключ. — Мы принесем его вам, когда закончим. И если у нас возникнут какие-то вопросы?..

— Конечно, конечно, мсье. Когда будете выходить, просто стукните мне в дверь. Я здесь до трех, потом иду поплавать.

Жако и Гасталь проводили ее взглядами, когда она прошла по площадке и стала спускаться по лестнице, потом вошли в квартиру Вики. Закрыв за собой дверь, они натянули резиновые перчатки, которые захватили с собой из машины.

Квартира была большой, примерно того же метража, что две квартиры на нижних этажах. Но потолки намного ниже, а наружные стены расположены под большим уклоном, что создавало ощущение тесноватого уюта. Всего пять комнат — гостиная с двумя окнами, выходящими на узкий балкон над Кур-Льето, две спальни в передней и задней частях, с ванной комнатой и кухней между ними. Когда бы ни происходила переделка, решил Жако, строители хорошо потрудились над чердачным помещением. Стены покрыты шершавой штукатуркой в псевдодеревенском стиле, старые половые доски, где они выглядывали наружу, аккуратно перестелены и отциклеваны, наклонные балки на потолке отделаны до золотистого цвета, а рамы на окнах подогнаны так, что совершенно не пропускали шума улицы. Правда, летом не станешь держать окна закрытыми. Насколько Жако мог видеть, несмотря на аккуратность и внимание к деталям — шкафчики на кухне и ванной комнате, встроенные шкафы в спальне, утопленные в стене полки и светильники, — кондиционеров нигде не было. В комнатах, нагретых солнцем, которое накалило черепичную крышу, было душно, в неподвижном воздухе стоял легкий запах гнили от оставшегося в ведре на кухне мусора и завядших цветов. А еще, как далекое воспоминание, аромат женщины.

«Шанель», как у Бони, поморщившись, подумал Жако.

После быстрого осмотра Гасталь занялся спальнями, а Жако вернулся в гостиную. Эта самая большая комната в квартире занимала по меньшей мере половину всего пространства. Прежде чем прикоснуться к чему-либо, Жако остановился в центре, чтобы окинуть взглядом общую картину — пару низких кремовых диванов по сторонам открытого камина, между ними китайский ковер с бахромой, книжные полки, уставленные журналами и украшениями, но без книг, телевизор и музыкальную систему в общем шкафу у камина и стоящий под скатом крыши между окнами овальный обеденный стол с двумя бронзовыми подсвечниками и шестью стульями с плетеными сиденьями. Между подсвечниками стояла ваза из толстого стекла с поникшими остатками ландышей.