Убийство по-французски - [34]

— Ее можно увидеть отсюда. — Он подвел их к стеклу и указал наверх, однако сам не отрывал взгляда от заколки толстяка. Затем отошел в сторону, чтобы не загораживать вид.

— Кто ее обнаружил? — спросил тот, которого звали Жако, когда его компаньон прошел немного вперед, чтобы разглядеть получше.

— Одна из служащих, Габриель Блано, — ответил Тарру. — Примерно в семь утра. Она в буфете для обслуживающего персонала, если вам...

— Мы можем взглянуть снаружи? — продолжал Жако, сочувствующе кивнув.

— Конечно. Прошу сюда, — пробормотал Тарру, торопясь пройти мимо трупа, который плавал словно нелепый кофейный столик — руки и ноги свисали вниз.

Снаружи солоноватый ветерок тронул их волосы, расстелился по поверхности водоема. Утреннее солнце над Монтредоном зашло за серые, похожие на каракатиц, облака, и вода в водоеме потемнела, став темно-фиолетовой.

Когда они добрались до помоста, под которым находилось тело, толстый полицейский, Гасталь, подошел к ограждению и стал смотреть вниз. Его коллега, Жако, задержался и повернулся к Тарру. Если бы он не был полицейским, Тарру мог бы поклясться, что видел его по телевизору. А может, и правда видел.

Но мужчина что-то говорил ему.

— ...и, боюсь, нам придется оставить тело на месте до прихода наших криминалистов. Поэтому вам нужно будет подержать те знаки.

Тарру кивнул, словно это полностью сочеталось с тем, как он сам видел ситуацию.

— Конечно. Я понимаю. Когда вы предполагаете?.. — Он поднял руки, плечи и брови единым движением.

И тут на него словно снизошло озарение. Тарру узнал его. Этот хвост. Хвост. И это было по телевизору. Много лет назад. Регби. Кубок Пяти Наций. Один из великих проходов. Жако. Конечно. Тот забег... невероятно. Тарру ощутил странное волнение.

— Эй, Дэнни!

Это был напарник Жако, Гасталь. Он стоял на коленях и в щель между досками рассматривал тело.

— Тут что-то... не знаю... такое впечатление, будто тело шевелится...

Жако подошел, наклонился, посмотрел. Тарру последовал его примеру. Что-то подталкивало его взглянуть, хотя он не был уверен, что хочет увидеть.

Тело, находившееся в трех футах под ними, дернулось.

— Вот... видишь?

Жако подошел к ограждению и посмотрел вниз. За время, которое у них ушло на то, чтобы пройти из подземной галереи обозрения, одна из рифовых акул обнаружила тело и решила взглянуть, что это такое. Жако смотрел, как тупая серая морда тычется носом в бок трупа. Серпообразный хвост акулы бился из стороны в сторону, обеспечивая опору.

— Похоже, нам придется начать, не дожидаясь криминалистов, — сказал он Гасталю. И повернулся к Тарру: — У вас есть среди служащих кто-нибудь, способный помочь?

Если бы они не были заняты выуживанием трупа, подумал Жако, это могло показаться смешным. Пока Барзэ с помощником пытались покрепче ухватиться за тело женщины и втащить ее через резиновый борт надувной лодки, другой помощник отгонял растущее число любопытных акул веслом, слишком коротким, чтобы служить эффективным орудием для этого. Эти трое, не без помощи прилива и заметного волнения, так раскачали лодку, что казалось, вот-вот и кто-то из них обязательно поплавает.

Но потом, дернув в последний раз и дружно хрюкнув, Барзэ и его приятель, смогли втащить тело в лодку и направились к месту швартовки, где их ждали Жако, Гасталь и Тарру. Они все вместе помогли поднять тело из пространства между сиденьями в лодке — Гасталь замочил ноги, когда лодку подняло на волне, и его оттащило в сторону — и уложили жертву на спину на каменном покатом спуске подальше от воды. С минуту Барзэ, его помощники, Тарру, Гасталь и Жако молча смотрели на обнаженное тело. Затем один за другим отвернулись. Тарру отошел на несколько шагов, чтобы позвонить по мобильнику, невольно дергая себя за галстук-бабочку, Барзэ удалился поискать что-нибудь, чем можно прикрыть женщину, двое помощников последовали за ним, старательно отводя взгляд от груди и пучка рыжих волос между ног, а Гасталь занялся поисками места, где удобнее выжимать морскую воду из носков.

А Жако не отвернулся. Он присел рядом с телом и принялся разглядывать его.

Она была высокой и красивой, мускулистой и сильно загоревшей, за исключением белого треугольника от бикини. На вид ей казалось немногим больше двадцати лет, практически тот же возраст, что и у остальных жертв. Глаза закрыты, но Жако догадывался, что они голубые. Шапка рыжих волос, не настолько длинных, чтобы доставать до плеч, облепила щеки и шею.

Он взял ее руку, ощутил ее мертвую холодную тяжесть. Конечность еще не одеревенела, локоть свободно сгибается, кисть свисает с запястья. Сильная кисть, подумал Жако, повернув ее в своей руке. Рука рабочего человека, квадратная и крепкая, ладонь глубоко изрезана линиями, пальцы крепкие, а ногти короткие, но не обкусанные, белая полоска на мизинце и на запястье, где она носила кольцо и часы. Но нигде не видно синяков. Только три параллельные царапины между грудей — кто-то с длинными ногтями? — и глубокая рана вдоль всей левой голени, красная и свежая, словно она задела что-то острое, когда шла или когда ее тащили.

Он отпустил ее руку на землю, расправил пальцы. Их четвертая жертва. В следующие двадцати четыре часа вскрытие подтвердит наличие пронопразона в крови и следы сексуального насилия. Жако в этом был уверен.