Убийство по-французски - [123]

Возможно, этот, подумал он про себя. Возможно, все правильно. И если место под наблюдением, если копы ждут, ему достаточно нажать на педаль газа и уехать. За пылью они его не разглядят.

Он видел, как дверь склада открылась и Сильвьен скрылась из виду.

Это была адская неделя ожидания, раздумывал Карно. Сколько всего произошло с той минуты, как тот ублюдок приставил пистолет к его затылку и отвел в участок. Однако, судя по тому, как все обернулось, возможно, ему просто повезло.

Рэссак мертв. Кушо мертв. Он увидел в газете репортаж о смерти Рэссака спустя полчаса после того, как копы его освободили утром во вторник на время следствия. Потом, просматривая страницы газеты в поисках дополнительной информации об убийстве в Касисе, он случайно наткнулся на одинокую заметку, посвященную несчастному случаю с Кушо на Репюблик.

Но ничего, совсем ничего по поводу захвата наркотиков. Ни одного слова. Как понимал Карно, либо двести килограммов кокаина, которые должны были быть выгружены вчера, лежат себе на складе в порту, ожидая выемки, которая никогда не состоится, либо в его отсутствие они были уведены Рэссаком и Кушо до того, как судно пришвартовалось. Это не первый раз, когда кто-то совершает перегрузку ночью с судна на судно, а учитывая, что Карно сидел в камере на рю де Левеше, Рэссак именно так бы и поступил. План «А» сорвался, переходим к плану «Б». Так Карно поступил бы на месте Рэссака.

И если они это сделали, размышлял Карно, тогда велики шансы, что товар спрятан в одном из полудюжины потайных мест, которые Рэссак держал в городе. Запрятан, пока не состоится сделка.

А у Карно имеются ключи от всех тайников.

Но все же есть риск. Если в отделе по борьбе с наркотиками установили связь между ним и Рэссаком, они будут следить за ним как коршуны, чтобы выйти на след кокаина. И затянуть его в суд. Поэтому он вернулся к себе на квартиру и оставался там ровно столько, чтобы взять ключи и смыться. Ему нужно было где-то затаиться, какое-нибудь неизвестное им место.

Понять, где это место, не потребовало много времени. Квартира Сильвьен. Вряд ли она сдаст его, когда ей предлагается квартирка на Кур-Льето. Даже если она прочла о Рэссаке, он сможет убедить ее, что поставка в силе, что он способен ее обеспечить. Нет проблем. Итак, вот куда он направился в ожидании своего часа, в ожидании, когда уляжется пыль.

«Двести кило чистого, без примесей, кокаина. И все мое, — размышлял Карно. — Никого не осталось, чтобы прищучить меня. Нет Рэссака. Нет Кушо. Никого нет. Если все получится, я обеспечен на всю жизнь. А Сильвьен не станет проблемой. Я с ней разберусь».

Через пять минут она вернулась в машину, ключ болтался на конце ее пальца.

— Мешки, ты говорил?

Карно кивнул, забирая ключ.

— Что ж, они там. Восемь штук.

Карно поджал губы, хмыкнул и включил зажигание. Но его распирала восторженная, сумасшедшая, сомневающаяся радость, а сердце будто рвалось наружу. О да!

98

Кавайон, пятница, 21 октября

Жако ощутил озноб и поднял воротник куртки. В дневные часы было довольно тепло, но как только солнце опускалось за крыши, тенистые переулки и безлюдные площади Кавайона вскоре становились мрачными и безрадостными. Вот так Жако ощущал себя в маленьком провинциальном базарном городке, куда его перевели после драки с Гасталем.

Позвонил Гимпье, который все еще залечивал свой синяк. «Гасталь выдвигает обвинения, — сообщил он, — так что не избежать дисциплинарных слушаний». А тут еще Ламонзи. Старику было жаль, но ничего поделать он не мог. Через три недели Жако предоставили на выбор: Кавайон и срок в их недоукомплектованной уголовной бригаде или досрочная отставка. Что хочешь. Расследование по Водяному Гимпье передал Берни Мюзону.

Итак, Жако подготовил квартиру у мадам Фораке, заплатил ей арендную плату за три месяца вперед и попросил сдать ее как можно скорее. Он вернется, сказал он ей, но не знает когда. На глазах у старой девицы выступили слезы, когда он запихнул чемоданы на заднее сиденье «пежо» и поехал в Кавайон.

Конечно, Изабель Кассье все облегчила. Она приехала в Кавайон в первый же уик-энд и помогла ему подобрать место для жилья, обставить его, скрашивала одиночество всякий раз, когда ей удавалось вырваться, и держала Жако в курсе всех сплетен. От нее он узнал о том, что Ламонзи продинамил Гасталя, а потом того неожиданно назначили в Лион, что Водяной, видимо, затаился, что Гимпье уже хлопочет о возвращении Жако, что Ламонзи каждый раз блокирует все попытки в этом направлении.

В начале октября Изабель как-то позвонила ему вечером и сообщила, что не приедет вообще. Мягко, без злости и возмущения она объяснила, что его душа все равно не с ней и что она все понимает. Конечно, это здорово, но ей от этого ждать нечего, и, наверное, пришло время считать дело законченным. Лучше остаться друзьями. Жако не стал на нее давить, просто поблагодарил за все, что она сделала, и пожелал удачи. Попросил беречь себя.

Все две недели, открывая дверь парадного, проверяя пустой почтовый ящик, а затем плетясь по четырем лестничным пролетам к своей квартире, Жако знал — она права, что положила этому конец. Его душа не была с ней. Но это не означало, что он не скучал. Свободный уик-энд, и нет никого, с кем его можно разделить. Его ждут целых два дня одиночества.