Убийство на водах - [28]

– Надобно срочно оповестить полицию! – твердо, с ударением на последнем слове выговорил Нижегородцев.

– Неужели вы думаете, что Круше посадит рядом с каждым зрителем по городовому? Вздор! Сегодня ему вполне хватит общения с вашим коллегой. Дай-то бог, чтобы у него самого голова не пошла кругом после знакомства с душевнобольным! А тут еще досужие домыслы ставропольского адвоката! – Ардашев замолчал и смерил приятеля серьезным взглядом. – Скажите, Николай Петрович, у вас пистолет имеется?

– Пистолет? – рассеянно переспросил Нижегородцев. – Нет, и не было никогда. Только охотничье ружье, двустволка… дома.

– Значит, пойдете безоружным.

– А куда, позвольте узнать?

– На концерт, – Клим Пантелеевич щелкнул крышкой золотого «Мозера». – Надо бы поторопиться… Впереди ужин, а до начала выступления Шаляпина немногим более двух часов. А тут, – адвокат посмотрел на черное, будто вымазанное ваксой небо, – вот-вот гроза разразится.

12. Новые обстоятельства

Звонок заведующего отделением для душевнобольных Хлудовской больницы привел станового пристава Унтилова в замешательство. Не медля ни минуты, он послал городового отыскать капитана Круше и известить судебного следователя. Через час в кабинете собралась вся троица.

Унтилов пересказал коллегам телефонный разговор с врачом и, закурив папиросу, пододвинул стул к открытому окну.

– Что скажете, Азарий Саввич? – прервал молчание Круше.

– Странно все это. Я попервоначалу думал, что это совпадение. Ну, мало ли чего безумец не изобразит! А уж если три рисунка и все разные, а два из них и вовсе с картами совпали, то, как ни крути, а в этом что-то есть.

– Видимо, мне придется сегодня же выехать в Кисловодск и опросить персонал больницы. Надеюсь, удастся отыскать ту самую ниточку, которая поможет размотать весь клубок. Но сейчас меня больше всего беспокоит новый рисунок. Что могут означать эти два пистолета: дуэль или способ убийства?

– Трудно сказать. Одно ясно – злодей с нами играет в некую игру и показывает, насколько он изощрен в своих методах. Сначала – стилет, затем стрихнин, подмешанный в кокаин, а вот теперь, вероятно, пистолет. И выбор потерпевших весьма странен – оба шулера и оба из Варшавы. И как бы этот проныра Матушкин ни клялся, что он никакого касательства к преступлениям не имеет, а все свидетельствует о том, что это местные ухари решили чужих «мастаков» «почистить», – заключил Боголепов.

– Ну, решили и решили. Дело босяцкое. А при чем тогда этот умалишенный? – возразил пристав. – Что ж, получается, со дня на день нового душегубства ждать? А ведь по логике вещей выходит, что следующая жертва – картежный шулер.

– Жаль, что об этом только нам известно, а курортники – ни сном ни духом. И случись новое убийство – на водах начнется паника, – следователь почесал подбородок и добавил: – Людей надобно успокоить и объяснить им, что все это – воровская междоусобица, и честным гражданам беспокоиться нечего. Я предлагаю вам, Вениамин Янович, ненароком разоткровенничаться с этим вездесущим пронырой Эйдельманом. Пусть бы выпустил нужную статейку и народ успокоил.

– Мысль отличная, Азарий Саввич. Опять же после этого и желающих перекинуться в штос или «железку» поубавится.

– Ох и сомневаюсь я! – Унтилов прошелся по комнате. – Да как играли, так и будут играть. Это же страсть! Она смерти не подвластна.

– А я вот что думаю: вам бы, Вениамин Янович, надобно срочно пообщаться с Матушкиным. Он, старая бестия, всеми жуликами заправляет, а «залетных» наперечет знает. Пусть бы дал он вам списочек этих «мастаков», а мы бы филеров за ними пустили. А там, чем черт не шутит, глядишь – и возьмем злодея на живца. А не успеем – невелика потеря! – подытожил Азарий Саввич.

– Вот-вот, а начнет Матушкин отнекиваться, вы уж вразумите! А то и его укокошат!

– Список шулеров! – довольно потянулся Круше. – Да об этом только мечтать можно. А почему, собственно, и не попробовать? А если выгорит, то чуете, господа, кто у нас в агентах ходить будет? Так что не стоит тянуть кота за хвост – немедленно выезжаю в Кисловодск. Надеюсь, я еще успею сегодня встретиться с доктором.

Покинув участок, офицер поспешил в гостиницу. Не прошло и получаса, как он уже прохаживался по перрону, ожидая пригородный поезд. Впереди раздался паровозный свист, и струя белого пара, вылетев из приближающейся трубы, словно кусок разорванной парусины, повисла над полотном. В ту же минуту на дебаркадере воцарилась суета. Носильщики, едва выглядывающие из-под уложенного пирамидами багажа, вокзальные торговцы с лотками всевозможной снеди и суетливые няньки с детьми, едва поспевающие за своими господами, устремились к поезду.

Круше, погруженный в собственные мысли, смотрел в вагонное окно, но ничего не видел. «Не дело, а ребус какой-то. Одно ясно: оба убитых – члены воровской шайки, учинивших покражу в «Метрополе». Об этом свидетельствует и часть драгоценностей, принадлежащих американской паре, кои удалось обнаружить в двойном дне чемодана незадачливого любителя «белого порошка». Покойные Полонский и Шарок – подельники. И если первый чаще всего выступал в роли наводчика, то второй с подручными обчищал номера и меблированные комнаты. Встретившиеся на их пути преграды в виде сейфов только подогревали интерес. Между кражами они не брезговали и карточным мошенничеством, что позволяло выслеживать состоятельных игроков. Следы «чудодейств» этой банды остались не только в Воронеже, Самаре и Нижнем Новгороде, но и в столичной конторе «Товарищества Архангельского Мурманского срочного Пароходства по Белому морю и Северному Ледовитому океану». Брюшину наисовременнейшего английского сейфа из марганцевой стали жулики ухитрились вспороть с помощью новомодного изобретения – ацетиленовой горелки. Наверняка эта группа состояла из нескольких человек, по крайней мере, троих. Тогда есть резон предположить, что уцелевший преступник, опасаясь за свою жизнь, должен просто-напросто сбежать… или, наоборот, остаться, чтобы отыскать убийцу своих товарищей. И все-таки понять не могу, кому же понадобилось сводить с ними счеты?» Погруженный в тяжкие раздумья помощник начальника пятигорской полиции не заметил, как локомотив тронулся в путь.