Убийство на летнем фестивале - [31]

Нэнси кивнула:

– Я только об этом и волновалась.

– Особенно после того, как мы вернулись из Даггерфорда, – подтвердила Джейн, выставляя чай и печенье на поднос. – Было такое ощущение, что у всей деревни есть повод отомстить ему.

– Может, это они и сделали, выставив его убийцей, – заметила Нэнси.

– Да, – вздохнула Джейн. – Ты в самом деле считаешь, что это месть?

– Если Майкла действительно убил Томас, то зачем делать это так же, как в собственной книге? – резонно спросил Джонатан. – Он должен был понимать, что это сразу сделает его подозреваемым?

Нэнси кивнула:

– Вот именно. Будет очень интересно узнать, кто купил ту копию книги, которую нашли на месте преступления.

– Боже, не могу поверить, что в нашей деревне снова кто-то умер, – вздохнула Джейн, качая головой. Но потом в ее глазах заплясали искорки. – Интересно, сможем ли мы раскрыть и это дело?

– Оно имеет к нам слишком непосредственное отношение, чтобы стоять в стороне, – заявила Нэнси. – Майкл был в нашем магазине. Он испортил наши постеры. Он оставил эту страницу из книги Томаса на нашей двери. А потом его убили прямо перед нашей встречей. Майкл как будто сам хотел нашего участия.

– Ну, тогда это наш долг перед ним – следить за ходом дела, – твердо сказала ее бабушка. – Давайте пообщаемся с Эдвардом, мы и так надолго оставили его одного Джейн подняла поднос, и они все вместе вошли в гостиную, где в кресле сидел мрачный Эдвард. Джейн разлила чай и предложила печенье.

– Не на такое воссоединение с братом вы рассчитывали, не правда ли? – начал беседу Джонатан, макнув печенье в чай.

Эдвард кивнул:

– Я и не знаю, чего ожидал, если честно. Прошло так много времени с тех пор, как я видел его последний раз.

– Представляю, как это тяжело, – сказала Джейн. – Должно быть, вы скучали по нему.

Эдвард повернулся к ней, может быть, слегка резковато:

– Непременно должен был? – Но потом его плечи расслабились. – Я не знаю. Иногда и правда скучаю, когда думаю, как мы были близки. Настоящие братья. Но потом я вспоминаю, что он просто ушел и бросил нас всех, понимаете? Он волновался только о том, как устроить собственную жизнь, а что делать нам, оставшимся ни с чем, об этом он не думал.

– Вы пытались связаться с ним за эти годы? – спросила Нэнси.

– Мы писали письма, пробовали звонить, но в ответ не получали ничего, кроме открыток по праздникам, так что довольно скоро мы сдались. Однако, когда умер наш отец, я умолял его приехать на похороны. Когда Томас не явился, скажу прямо, я решил порвать с ним окончательно. Когда мы услышали, что он возвращается сюда ради своего тура, я сказал маме, что нужно проигнорировать его, пусть он сам придет к нам, если действительно хочет наладить отношения. Но вчера вечером она была так подавлена. Не хотела, чтобы Томас уехал, не поговорив с нами, но и не хотела встречаться с ним впервые за столько лет на таком большом мероприятии. Поэтому она попросила меня сходить на встречу и уговорить Томаса прийти к ней домой. Не думаю, что он это заслужил, но я не мог ей отказать. Он все-таки ее сын, что бы он ни сделал, понимаете? Но я не представляю, как расскажу ей о сегодняшнем.

– Вы можете сходить увидеться с ним, когда он вернется из участка. Передадите просьбу матери, – предложила Нэнси. – Ведь он же может быть причастен к этому убийству, верно? – спросила она, пытаясь принять максимально невинный вид и усердно игнорируя ухмылку Джонатана, которую тот пытался спрятать за чашкой.

Эдвард посмотрел на нее с ужасом:

– Нет, конечно нет! – Но потом он на секунду задумался. – Ну, на самом деле, как я уже сказал, мы не виделись и не общались с ним много лет. – Он развел руками. – Так что откуда мне знать, каким человеком он стал?

– Тогда, может, вы расскажете нам, каким он был? Интересно узнать о вашем детстве, – предложила Нэнси.

Она была уверена, что в этой загадочной истории от них пока ускользают многие важные детали. Пока она не могла предположить, за что убили Майкла Джонса, но чувствовала, что ответ нужно искать в Даггерфорде.

– Мы с Томасом в детстве были не разлей вода. У нас всего восемнадцать месяцев разницы, так что были скорее друзьями, чем братьями. Летом мы носились по деревне как угорелые, потом помогали в лавке, мешались у матери под ногами… – Он улыбнулся своим воспоминаниям. – Томас всегда был книжным червем. Мне больше нравился спорт, так что с возрастом у нас появились свои компании. Я играл в футбол за школьную команду, а Томас пропадал в библиотеке с друзьями. Он мечтал пойти в колледж и поступить в университет, но родителям он был нужен в лавке. Потом он вступил в местный писательский клуб и мог писать всю ночь напролет, зная, что на следующий день придется вкалывать в магазине. Я понимал, что значит мечтать о чем-то. Как, наверное, и большинство детей, я хотел играть в футбол за сборную Англии. Но я также понимал, что это всего лишь мечты. Томас так не считал и был настроен очень решительно.

– Что произошло, когда он написал свой будущий первый роман? – закинул удочку Джонатан.

Эдвард вздохнул:

– Однажды он пришел с очередной встречи клуба страшно взволнованный. Не мог на месте усидеть, все говорил, что у него потрясающая идея для книги, даже для серии книг. С головой ушел в писательство. Начал отлынивать от работы в лавке, пропадал где-то, чтобы остаться в одиночестве, – эта идея поглотила его полностью…