Убийство Моцарта - [95]

Губер сидел за столом с бесстрастным выражением, в то время как в голове у него созревало множество мыслей. Теперь он не сомневался, что американцы встретились с Шубертом с одной целью: поговорить о Сальери. Ну, кого может заинтересовать неудачник, подобный Шуберту! Может быть, они хотели брать у него уроки, но Шуберт не имел необходимую для этого репутацию. Если в краже действительно участвовал один из его людей, то ему не сносить головы. Губер не терпел подобной беспечности, бессмысленных и неоправданных поступков. Если американцы, как он подозревает, люди опасные, он им приготовит куда более искусную ловушку. В его распоряжении имеются вполне надежные осведомители, готовые сообщать ему о каждом их шаге, со злорадством подумал Губер, осведомители, которые побоятся его обмануть. Он гордился своим умением терпеливо выжидать. И своей сообразительностью. Он сумеет провести даже этих богатых американцев. Уличить их в действиях, направленных против государства. Губер повеселел от этих мыслей.

– Не поможете ли вы нам отыскать вора, господин Губер? – спросил Джэсон.

– Это не входит в обязанности полиции, – отрезал Губер.

– Как так? – воскликнула Дебора.

– У вас нет доказательств. Чем еще могу быть вам полезен?

Дебора поспешила напомнить:

– Мы пришли к вам за разрешением посетить Зальцбург.

– И сколько вы думаете там пробыть?

– Месяц или два. Пока Бетховен не закончит ораторию. Губер устремил бесстрастный взгляд куда-то вдаль, и Дебора поняла, что он не верит ни единому их слову.

– Мы сдержали слово, – добавил Джэсон. – Я заказал Бетховену ораторию для бостонского Общества. Вене это принесет немалую славу.

– Славу? – усмехнулся Губер. – Вы полагаете, это защитит нас от бунтарских влияний? Вы все еще почитываете революционные книжки?

– Вы не советовали нам их читать.

– И вы думаете, я поверю, что вы следуете моему совету? Как вам понравилась «Женитьба Фигаро» Бомарше?

– Мой экземпляр конфисковали. Еще у городских ворот.

– Эту пьеску можно заполучить в Вене тайным путем. И вы все еще восторгаетесь оперой Моцарта «Фигаро»?

– Это гениальная опера.

– Сомневаюсь. Никто больше на нее не ходит.

– Тогда почему же вы ее так не любите, господин Губер?

– Она полна подстрекательских идей. К примеру, ария «Мальчик резвый, кудрявый» осмеивает самую основу империи, нашу армию. Но у вас, по крайней мере, хватило здравого смысла попросить разрешения на поездку в Зальцбург. В противном случае вас бы арестовали. Зачем вы едете в Зальцбург?

– Мы решили провести там наш второй медовый месяц, – пояснил Джэсон. – Говорят, это один из красивейших городов на земле.

– Мне знаком тамошний пейзаж. А еще по каким причинам?

– Это родина Моцарта.

– И это мне известно. Возможно, вы намерены продолжить там свое музыкальное образование?

Деборе хотелось остановить Джэсона, пока он не навлек на себя беду, но Джэсону допрос не казался подозрительным, и он ответил:

– Да, Моцарт и Бетховен недосягаемы в области музыки.

– А Сальери?

– Сальери! – Джэсон не скрывал своего удивления. – О Сальери все уже позабыли.

– И, тем не менее, вы продолжаете расспрашивать о нем каждого встречного. Почему?

Джэсон замолк. Дебора, понимая, какой опасностью грозит подобное обвинение, отважилась сказать:

– Сальери был учителем Бетховена. Бетховен ему многим обязан. Не могли бы мы получить теперь наши паспорта, господин Губер, чтобы отправиться в Зальцбург?

– А у вас хватит денег, чтобы прожить до возвращения в Бостон? Если нет, вам придется немедленно возвращаться. – Губер оживился: возможно, кража не была такой уж бессмысленной.

– Моя жена богата, вам это известно, – заметил Джэсон.

– Тем лучше. – Он все равно узнает все у банкира. – В противном случае, могут быть неприятные последствия.

– Можно нам получить наши паспорта, господин Губер? – снова попросила Дебора.

– Пока нет. Где ваши визы?

Джэсон подал их Губеру, и тот сделал надпись: «Политически неблагонадежны» и вернул со словами:

– Этого достаточно, чтобы посетить Зальцбург и вернуться обратно.

Заметив испуг и растерянность Джэсона, он ледяным тоном добавил:

– Успокойтесь, Отис. Ваш друг Бетховен так же политически неблагонадежен, как и Шуберт. Ваш идеал Моцарт тоже считался таковым.

Подчиняясь голосу благоразумия, Джэсон промолчал, и Дебора спросила:

– Можно нам ехать почтовой каретой? – Она ни за что не хотела пользоваться услугами Ганса.

– Скорый дилижанс отправляется до Зальцбурга только раз в неделю и делает остановку в Линце, что отнимет у вас немало времени. Да и рессоры у него неважные; часто ломаются оси, экипаж переворачивается, и нередко пассажиры получают увечья. В собственной карете ехать куда безопаснее.

– Это приказ, господин Губер? – спросила Дебора.

– Нет, совет. Дружеский совет. Просто я хочу избавить вас от неудобств и опасностей.

– А если погода ухудшится, и нам придется задержаться в Зальцбурге и вернуться в Вену лишь в первых числах января, когда истечет срок наших виз? Или если Бетховен не исполнит заказа в срок?

– Вам придется обратиться за разрешением продлить визы.

– А дальше?

– Стоит ли гадать.

– Как же нам быть? – воскликнула Дебора.

– Уезжайте из Вены совсем, и мы вернем вам паспорта. Бетховен может прислать вам ораторию в Бостон.