Убийство Моцарта - [54]

– Вы знали и Сальери? – спросил Джэсон.

– Императорского капельмейстера? Как же, знал. А вот где жил Дейнер, не припомню.

– Может, мне лучше зайти в другой раз, завтра?

– Не стоит. Если я сегодня не вспомнил, то и завтра не вспомню. Нужно отыскать дом, где Моцарт провел свои последние дни.

– А вы не ошибаетесь?

– Он был рядом с таверной Дейнера. Дейнер рассказывал мне, что помог Моцарту добраться до квартиры в тот день, когда Моцарт в последний раз вышел на улицу. Потом он слег и уже больше не вставал, а вскоре скончался, – Фукс заметно опечалился. – Сегодня я сам не свой. Мне предложили уйти на покой, а я прослужил здесь всю жизнь. Всю жизнь служишь одному хозяину, и вдруг всему приходит конец, и ты остаешься в полном одиночестве, никому не нужный.

Управляющий потянул за ручку звонка и, прежде чем Джэсон успел промолвить слово, лакей отворил дверь, взял Фукса под руку и увел его внутрь, в мертвую тишину старого дворца.

Яркое солнце и оживление, царящее на площади Ам Гоф, немного рассеяли мрачные мысли Джэсона; где-то в этом городе есть люди, которые помогут ему найти Йозефа Дейнера или хотя бы одного из докторов, лечивших Моцарта.

14. Антон Гроб

На следующий день Антон Гроб необычайно радушно, как старых знакомых, принял Джэсона и Дебору. Лакей провел их в гостиную, и хозяин, излучая сердечность, поспешил им навстречу. Банкир был маленьким, толстым, сутулым человечком с белыми, как снег, волосами, розовыми щеками и ангельской улыбкой.

– Я решил устроить для вас музыкальный вечер, – сказал Гроб. – Это лучший способ познакомиться с Веной. Я сам музыкант-любитель, и, думаю, вам будет приятно послушать квартеты Моцарта и Бетховена. Когда мы покончим с делами, к нам присоединятся трое моих друзей, тоже музыкантов-любителей, и мы устроим небольшой концерт.

– Прекрасно, – отозвался Джэсон, довольный тем, что без труда понимает речь банкира.

– Позвольте показать вам мои апартаменты. – Гроб был само гостеприимство.

– Ваши кресла с их темно-красной обивкой сделают честь королевскому дворцу, – похвалила Дебора.

– У вас прекрасный вкус. Это императорский пурпур. Пурпур Габсбургов.

Банкир с гордостью водил их по гостиной. Деборе понравились стены с белыми панелями и позолотой, два великолепных зеркала на противоположных концах залы, высокие, выходящие в сад окна, сверкающая люстра. Гроб, должно быть, был очень богат.

Заметив ее восхищение, Гроб пояснил:

– Точно такая же люстра висит в Гофбурге.

Но главную гордость банкира составляла коллекция произведений искусства: бюст работы Бернини, два дубовых стола семнадцатого века, некогда собственность одного из пап, золотые подсвечники работы Челлини и часы, якобы принадлежавшие в детстве Марии Антуанетте.

Особняк банкира находился на Кольмаркт, у Михаэлер-плац, в самом центре Вены, откуда было рукой подать до Гофбурга и собора св. Стефана.

Затем Гроб повел их в музыкальную комнату, где показал фортепьяно новейшей конструкции. А когда Дебора выразила удивление по поводу того, что банкир такой любитель музыки, он пожал плечами и ответил:

– Это естественно. Каждый образованный человек в Вене имеет фортепьяно. Не хотите ли его опробовать, господин Отис?

– Пожалуй, только не сейчас. – Пальцы Джэсона утратили гибкость.

– Может быть, вы все-таки передумаете. – Гроб извлек из стенного сейфа фортепьянную сонату Моцарта и с величайшей почтительностью подал ноты Джэсону.

– Взгляните, это оригинал, – похвалился он.

Сердце Джэсона учащенно забилось, мелодия уже звучала у него в голове. Музыка оказалась неожиданно грустной. Соната была написана в форме фантазии, Джэсон играл, и ему казалось, что он ведет с Моцартом долгую, задушевную беседу.

Гроб и Дебора наградили его аплодисментами, но он-то знал, что играл плохо, и поэтому счел их одобрение неискренним. Несмотря на пронизывающую ее грусть, соната была удивительно живой.

– Как тебе удалось отыскать столь образованного человека? – спросил Джесон Дебору.

– Я попросила отца поместить наши деньги у банкира, который интересуется музыкой. Вена музыкальный город, и я не сомневалась, что это не составит труда.

Джэсон в душе похвалил Дебору за проявленную находчивость, Дебора, может статься, еще окажется ему весьма полезной в выполнении его миссии.

– Я польщен, что вы одобряете выбор своей жены, господин Отис, – сказал Гроб.

– А я ценю ваш музыкальный вкус.

– Таких любителей музыки, как я, в Вене великое множество. Здесь это не редкость.

– Вы современник Моцарта?

– Да. Мне шестьдесят. Я родился в 1764 году. Можно сказать, его ровесник. Я всего на восемь лет моложе.

– И вы его знали?

– Я не был знаком с ним лично, но слышал его игру. А один из моих друзей, которого я вам представлю, брал у него уроки. Господин Пикеринг упомянул о вашем интересе к Моцарту. Написал, что вы им околдованы.

– Мой свекор преувеличивает. Я просто поклонник Моцарта. А вы?

– В Вене вас сочтут невежей, если вы исключите из свого репертуара вещи Моцарта.

– Вы знакомы с Бетховеном?

– Я встречался с ним по делам, но нас не назовешь друзьями. Если хотите, я могу помочь вам познакомиться с ним. Господин Пикеринг сообщил, что вы хотите заказать господину Бетховену ораторию. Я буду счастлив вам помочь.