Убийство Моцарта - [109]
«Вы ведь знаете, как она любит опаздывать».
Однако мне показалось, что он сам ей так приказал. Он что-то замышляет, подумала я. Уж не хочет ли отдать обещанную Кавальери роль мне? Я не была поклонницей его музыки, но опере, сочиненной первым императорским капельмейстером, был обеспечен успех при дворе, не то что «Волшебной флейте», которую не замечал сначала двор, а за ним и вся знать. Сальери подвел меня к фортепьяно и показал партитуру.
Голос его звучал вкрадчиво, но я видела, что он чем-то обеспокоен. На нем был дорогой камзол, напудренное и нарумяненное по французской моде лицо было все в глубоких морщинах, а рот нервно подергивался. Усадив меня за фортепьяно, он встал рядом; стоя, я была выше его, а это его раздражало.
«Я счастлив, что вы пришли, госпожа Ланге», – сказал он по-итальянски. Зная, как ему ненавистен немецкий, я отвечала тоже по-итальянски.
«Это вы оказали мне честь, маэстро».
«Вам нравится партитура, госпожа Ланге?» – продолжал он.
«Очень! – воскликнула я, хотя еще не успела ее посмотреть. Но с Сальери всегда следовало быть начеку. – Она приумножит вашу славу. Я с давних пор восхищаюсь вашей музыкой».
«А я вашим пением, госпожа Ланге».
«Но эта роль подходит и для госпожи Кавальери».
«Она больше отвечает возможностям вашего голоса. Но пусть это пока останется между нами. Если только ваш свояк не приготовил для вас какой-то другой партии».
«Пока нет. „Волшебная флейта“ уже поставлена и пользуется успехом».
«Знаю. – Он нахмурился, но тут же снова любезно улыбнулся. – Если она долго продержится на сцене, всегда может возникнуть необходимость кого-то дублировать, или Моцарт предложит вам что-нибудь новое».
«Моя сестра Иозефа поет в ней Царицу Ночи». «Что она думает об опере?»
«Маэстро, у нее две весьма эффектные арии. Разумеется, она в восторге от оперы».
«А как поживает господин Моцарт? У него, кажется, плохо с желудком?»
«Как всегда. Болезнь мучит его уже несколько лет», – ответила я.
«Наверное, он злоупотребляет вином и своей любимой гусиной печенкой?»
Удивленная его любопытством, я спросила: «Вы хотите пригласить Вольфганга на ужин?» «Нет. Мы с ним расходимся во мнениях. Я пытался его предостеречь от неверного пути, но он остается глух к моим советам. Я предупреждал, что своей оперой о масонах он оттолкнет императора. Леопольд исповедует куда более консервативные взгляды, нежели Иосиф, и ненавидит масонство. Но Моцарт не последовал моим советам, и всем ясно, что в Царице Ночи выведена Мария Терезия. „Волшебная флейта“ навсегда положила конец его карьере при дворе».
«Маэстро, почему вы мне это говорите?»
«Вы разумная женщина. Вы никогда не позволите себе нанести оскорбление двору».
Сальери прав, подумала я, но когда он с упорной настойчивостью принялся засыпать меня вопросами, я вновь пришла в недоумение.
«Давно ли вы видели Моцарта?» – спрашивал он.
«У него действительно слабое здоровье?»
«Это верно, что он глубоко предан масонским идеям?»
«Его опера все еще делает полные сборы?»
«Знает ли Иозефа, как долго еще опера продержится на сцене?»
«Собирается ли он писать новую оперу?» «Поможет ли это его выздоровлению, как вы считаете?» «Должно быть, дело обстоит не так уж плохо, раз его жена до сих пор в Бадене?»
«Кто сейчас готовит для него пищу?» «Или он теперь обедает в таверне?» «Любит ли он обедать в гостях?»
По мере сил я ответила на все вопросы, и он, видимо, остался доволен.
«Недавно я встретил при дворе Клоссета, – продолжал. Сальери. – Его пригласили на консилиум к больному императору. Леопольд испытывает недомогание, опасаются, что его отравили».
«Кого же в этом подозревают?» – спросила я.
«При дворе поговаривают о французских революционерах, которые взяли в плен сестру императора Марию Антуанетту. Считают, что императора отравили его подданные, сочувствующие французам. Клоссет говорил мне, что у Моцарта слабый желудок. А каково ваше мнение, госпожа Ланге?»
Я кивнула, не зная, что ответить. Вольфганга я уже давно не видела, но не хотела в этом признаваться.
«От Кавальери я знаю, – продолжал он, – что вы по-прежнему часто видитесь и что он пишет для вас песни. Она все время уговаривает меня последовать его примеру, но я предпочитаю не растрачивать зря силы. Вам, наверное, известно, что в вопросах музыки я для императора главный авторитет».
Часы пробили семь, и в комнату вошла Кавальери; Сальери упрекнул ее за опоздание, но она раздраженно ответила:
«Вы ведь сами назначили мне этот час, Сальери!» Сальери раскричался: «Вы вечно все путаете!» А когда она сказала:
«Я приняла приглашение Моцарта послушать „Волшебную флейту“, Сальери успокоился и спросил:
„Он согласился отужинать с нами после спектакля?“
„Я не настаивала, чтобы он заранее не отказался“.
А ведь Сальери отрицал, что собирался ужинать с Моцартом. Но я не придала этому большого значения, зная, что Сальери известный интриган.
„Я разузнала, что он любит, вы сможете его хорошо принять, – с гордостью объявила Кавальери. – Госпожа Ланге может подтвердить, она знает вкусы Моцарта. Ведь вы для того ее и пригласили“.
Судя по выражению лица Сальери, он готов был ее убить, но сдержался и повел нас к столу.
«Нагим пришел я…» – это биографический роман о жизни и творчестве великого французского скульптора Огюста Родена. Дэвид Вейс (хорошо известен его роман о жизни В. А. Моцарта «Возвышенное и земное») – большой мастер биографического жанра сумел создать в романе «нагим пришел я…» художественный образ Родена, нарисовать живо и интересно эпоху, в которую он жил и творил, его окружение.
"Возвышенное и земное" – роман о жизни Моцарта и его времени. Это отнюдь не биография, документальная или романтизированная. Это исторический роман, исторический – потому, что жизнь Моцарта тесно переплетена с историческими событиями времени. Роман – потому, что в создании образов и развития действия автор прибегал к средствам художественной прозы.
Командующий американским экспедиционным корпусом в Сибири во время Гражданской войны в России генерал Уильям Грейвс в своих воспоминаниях описывает обстоятельства и причины, которые заставили президента Соединенных Штатов Вильсона присоединиться к решению стран Антанты об интервенции, а также причины, которые, по его мнению, привели к ее провалу. В книге приводится множество примеров действий Англии, Франции и Японии, доказывающих, что реальные поступки этих держав су щественно расходились с заявленными целями, а также примеры, раскрывающие роль Госдепартамента и Красного Креста США во время пребывания американских войск в Сибири.
Ларри Кинг, ведущий ток-шоу на канале CNN, за свою жизнь взял более 40 000 интервью. Гостями его шоу были самые известные люди планеты: президенты и конгрессмены, дипломаты и военные, спортсмены, актеры и религиозные деятели. И впервые он подробно рассказывает о своей удивительной жизни: о том, как Ларри Зайгер из Бруклина, сын еврейских эмигрантов, стал Ларри Кингом, «королем репортажа»; о людях, с которыми встречался в эфире; о событиях, которые изменили мир. Для широкого круга читателей.
Борис Савинков — российский политический деятель, революционер, террорист, один из руководителей «Боевой организации» партии эсеров. Участник Белого движения, писатель. В результате разработанной ОГПУ уникальной операции «Синдикат-2» был завлечен на территорию СССР и арестован. Настоящее издание содержит материалы уголовного дела по обвинению Б. Савинкова в совершении целого ряда тяжких преступлений против Советской власти. На суде Б. Савинков признал свою вину и поражение в борьбе против существующего строя.
18+. В некоторых эссе цикла — есть обсценная лексика.«Когда я — Андрей Ангелов, — учился в 6 «Б» классе, то к нам в школу пришла Лошадь» (с).
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.
Патрис Лумумба стоял у истоков конголезской независимости. Больше того — он превратился в символ этой неподдельной и неурезанной независимости. Не будем забывать и то обстоятельство, что мир уже привык к выдающимся политикам Запада. Новая же Африка только начала выдвигать незаурядных государственных деятелей. Лумумба в отличие от многих африканских лидеров, получивших воспитание и образование в столицах колониальных держав, жил, учился и сложился как руководитель национально-освободительного движения в родном Конго, вотчине Бельгии, наиболее меркантильной из меркантильных буржуазных стран Запада.