А Анжелика схватилась, как за соломинку, за идеальную работу. Которая сделает из неё убийцу матери.
Никаких конфликтов, выяснений отношений, интриг. Анжелика наедине со своими учащимися. Жаждущими поскорее овладеть французским языком. Возрастной ценз учащихся не ограничен. Кого здесь только нет! Школьные и учёные ученики очень довольны. Правда, приходится попотеть. Зато через девять месяцев родится французская речь. Школьным ученикам она нужна для поступления в ВУЗ, учёным ученикам – для поездки во Францию. Под руководством Анжелики учащиеся травят французские анекдоты и поют французские шансоны. Они надевают мушкетёрские костюмы и дерутся на дуэлях. Анжелика работает французским учителем и французским секундантом, французским дирижёром и французским модельером. На занятиях полный комфорт. Учащиеся на ломаном французском обсуждают книгу, выбранную Анжеликой для домашнего чтения. Это «Королева Марго». Особенный интерес вызывают сцены Варфоломеевской ночи. Решено посвятить убийству гугенотов отдельное занятие.
С этого всё началось. Дискуссия на криминальную тему выдалась бурной. Вероятно, потому что гугеноты наступили на больные мозоли. К изумлению Анжелики, заповедь «Не убий» учащиеся обсуждать отказались. Все – от школьных до учёных учеников. Она для них просто не существовала. Хотя все, как один, были уверены в существовании Христа. Учащиеся взахлёб обсуждали число и варианты убийств. Для новых русских с французским акцентом трупы врагов пахли жасмином. Они смаковали резню гугенотов и подбирали убийства для своих врагов. Собственную правоту укрепляли знанием того, что «все убивают».
Конечно, это они виноваты. Они посеяли в сознании Анжелики сомнение в том, что нельзя. Потом уверенность в том, что можно. Виноваты они, а убила Анжелика. От «можно» до «нужно» она шла самостоятельно. Неужели она тоже виновата? Нет, этого не может быть. Может быть, Эдик. Он спасался бегством вместо того, чтобы спасать жену и дочь. Может быть, мами. Она сама говорила. Она виновата за дочь и за внучку. Когда все узнали, что Джульетта наркоманка, она сама чуть себя не зарезала. Кричала, что виновата, что боялась запачкать руки. Зачем она так кричала? Анжелика взорвалась, как ядерная бомба. Она перекрикивала мать. И впервые в жизни её избила. За то, что виновата. За то, что приехала и никого не спасла. За всё. За всех. Её любимчик учёный ученик говорил, что кровь спасает. Значит, это он виноват? Кто же виноват? Себя убивать нельзя. Очень больно. Других можно. Все убивают. Мать – можно. Она виновата. Она учила дочь идеалу. Теперь пусть спасает. Больше некому. Анжелика посмотрела на будильник. Два часа семь минут. Потом посмотрела на горло матери. Оно было красным от крови. И руки были красными. Сколько она льётся? Неужели минуту? Сколько прошло времени? Это вся её жизнь. И это – всё? А когда будет идеальное счастье? Больше ничего не будет. И счастья не будет. Анжелика посмотрела в зеркало. На стекле увидела Мерсье, задыхающуюся от ненависти. Почему опять ненависть? Сейчас задохнётся. Пусть спасает. Надо больше крови. Куда она течёт? Вспомнила: в Каспийское море. Анжелика уцепилась за нож обеими руками. И, приблизив вплотную к горлу близорукие глаза, расковыряла разрез тупым ножом. Труп матери пах жасмином. Услышала плеск крови и пять соловьиных трелей. Так звонила Джульетта. Почему Джульетта? Неужели не уехала? Анжелика споткнулась и, чтобы не упасть, ухватилась за труп матери. Долго разглядывала свои красные руки. Потом изо всех сил сжала тупой нож и заковыляла в прихожую.
