Убийство. Кто убил Нанну Бирк-Ларсен? - [17]

Женщина безмолвно кивнула.

Вопль родился в глубине живота, пронзил его тело снизу вверх, вырвался в сырой ночной воздух. Полный недоуменного горя и гнева и такой громкий, что мог бы достичь Копенгагена сам по себе. Но телефон был рядом. Нет нужды кричать. Пока он боролся, рвался увидеть дочь, Пернилле была с ним и кричала и рыдала тоже.

Мать и отец. И их потерянное мертвое дитя.

Затем вся ярость, вся мощь угасли. Тайс Бирк-Ларсен превратился в плачущего, сломленного человека, слабого и обезумевшего, которого удерживали от падения те же руки, что только что пытались усмирить его безграничную силу.

— Я хочу видеть свою дочь, — молил он.

— Вам туда нельзя, — сказала она. — Мне очень жаль.

Из правой руки мужчины исходил тонкий воющий звук. Лунд шагнула к нему, раскрыла его пальцы. Пальцы работяги, сильные и натруженные, обтянутые старой толстой кожей.

Он не протестовал, когда она взяла у него телефон. Лунд глянула на экран, поднесла аппарат к уху.

— Пернилле. Это Лунд. К вам скоро подъедут наши сотрудники.

После чего она положила телефон к себе в карман, кивнула полицейским, чтобы те увели Бирк-Ларсена, и вернулась к затопленному «форду», блестящему и черному.

Там уже работал рой криминалистов в защитной одежде. Шли своим ходом все положенные процедуры. Ей больше не нужно было ничего видеть.

Черная машина. Черная и блестящая.

Майера она нашла возле крана, с сигаретой во рту. Увидев ее, он затряс головой:

— Мы нашли владельца. Вы не поверите.

Лунд остановилась возле него, ожидая продолжения.

— Автомобиль принадлежит избирательному штабу Троэльса Хартманна, — произнес Ян Майер.

— Того самого? Кандидата в мэры?

Одним пальцем Майер отстрельнул сигарету в канал.

— Да. Глава департамента образования. Красавчик с плакатов. Да. Это он.

3

Вторник, 4 ноября

Букард прибыл вскоре после полуночи. Потом явился дежурный патологоанатом с помощниками. Армия криминалистов измеряла следы протекторов, делала бесчисленные фотографии, огораживала мокрую липкую землю. Они бродили под обложным дождем, выполняя свою работу, оставляя напоследок окровавленный, израненный труп девушки в рваном белье, со связанными лодыжками и запястьями, засунутый в багажник сверкающего черного «форда».

Лунд поговорила с каждым из них. Она была старшим офицером на месте преступления. Никаких мыслей о Марке, Бенгте или Швеции.

Вокруг автомобиля снова замелькали вспышки фотокамеры. Затем наконец команда переместилась к открытому багажнику, начала осматривать раны и синяки на хрупком неподвижном теле и мертвом лице с застывшими светло-голубыми глазами.

Букард спросил, как всегда, о времени смерти. Она сказала ему то, что услышала от патологоанатома: неизвестно. Заявлений за прошедшие выходные не поступало. Судмедэксперты смогут определить только позже.

Старик нахмурился:

— Что за Богом забытое место…

— Мы не уверены, что она умерла здесь. Он не хотел, чтобы ее нашли. Еще день-два такого дождя… — Она посмотрела на криминалистов возле машины. Скоро ее увезут. Нужно еще позаботиться о семье. — И отпечатки шин смыло бы без следа.

Букард ждал.

— Он знал это место, — сказала Лунд. — Он знал, что делает.

— Причина смерти?

— Точно пока неизвестно. Она подверглась физическому насилию. Сильные удары по голове. Есть признаки изнасилования.

— А машина? Она приписана к штабу Хартманна?

— Пока это основная линия следствия.

Ей позвонил Бенгт Рослинг. Она отошла, чтобы ответить на звонок.

— Что случилось?

— Мы нашли девушку. Я потом тебе расскажу. Прости, что не смогла сегодня полететь.

Бенгт был судебным психологом. Они так и познакомились, на службе, в ходе следствия об убийстве наркомана в Христиании. Убитый был одним из его пациентов.

— А как же Марк? — спросил он.

— Он у моей матери.

— Я имею в виду завтра. Он же с завтрашнего дня уже должен начать заниматься шведским в школе. В Сигтуне.

— Ах да, точно.

— Ладно, скажу им, что он на день опоздает.

— Мы возьмем билеты на ближайший рейс. Я позвоню тебе, сообщу время прилета.

К ней подошел Букард и спросил:

— Девушка связана с Хартманном?

— Мы проверим.

— Если кандидат на пост мэра окажется замешанным в деле, сразу дай мне знать.

— Я не могу заняться этим, Букард.

Раздался автомобильный сигнал. Это был Майер, он ждал ее в машине с сигаретой во рту.

— Пусть он возьмет дело, — сказала она.

Ее шеф приблизился к ней вплотную:

— Это не может быть первым делом Майера. Не спрашивай почему. Я позвоню в полицию Стокгольма и договорюсь обо всем.

— Нет, — настаивала она, — это невозможно.

Лунд пошла прочь, в сторону машины и Майера.

— Ты нашла девочку. — Букард торопливо зашагал вслед за ней, обращаясь к ее спине в мокрой синей ветровке. — Разве у Майера получилось бы? Только дохлых лис и умеет откапывать.

Она остановилась, развернулась и пристально посмотрела на него. В этот момент он был похож на старого седого мопса и смотрел на нее так же выразительно и печально, как умудренный годами пес.

— Всего один день, Сара.

Молчание.

— Хочешь, чтобы Майер поговорил с родителями?

— Ненавижу тебя. Ты догадываешься об этом?

Букард рассмеялся и хлопнул своими пухлыми ладошками.

— Эту ночь я поработаю, — сказала Лунд. — Но с утра это будет твоя забота.