Убийство Кирова: Новое расследование - [135]

Не остается ни тени сомнения в невиновности других обвиняемых по делу об убийстве Кирова и в том, что вся история «ленинградского центра» была придумана с целью нанести удар по оппозиции.

Еще один блеф или «байка»! Эгге понимает, что у него нет абсолютно никаких доказательств в подтверждение своего мнения, что Николаев был «убийцей-одиночкой». Поэтому он ограничивается тем, что уверяет нас, что нет «ни тени сомнения». Это бесчестность высшего порядка.

Эгге пытается оправдать показания, ссылаясь на «промывание мозгов», «верность партии» и «стокгольмский синдром». Но есть ли у него вообще хоть какие-то доказательства чего-нибудь из вышеперечисленного? Конечно, нет. Кроме того Эгге заявляет:

В первом случае следователям удалось найти только пару обвиняемых, которые поддержали ложь Николаева.

Как мы видели, Кирилина говорит, что четверо из подсудимых признались. Но главным пунктом здесь является выражение «ложь Николаева». Эгге допускает, что Николаев лжет! У него нет доказательств в подтверждение этого утверждения. Если он собирается просто «допускать» то, что нужно доказывать — ошибка «подмены посылки желаемым для себя выводом» — тогда текст его книги становится не научным трудом, а лишь дымовой завесой для сокрытия того, что Эгге хочет протолкнуть хитростью свои предвзятые идеи под личиной «научного исследования». Эгге заявляет:

Именно Сталин приказал следствию сконцентрировать внимание на Зиновьев-цах (Эгге 131).

Никто этого не отрицает. Вопрос вот в чем: что это значит? Мы подробно рассмотрели этот вопрос в нашем анализе книги Лено. Там мы демонстрируем, что Сталин сделал это, лишь когда уже было множество показаний о зиновьевцах от Николаева и других обвиняемых.

Касательно суда в январе 1935 г. над другими зиновьевцами Эгге заявляет:

Как уже говорилось в гл. 5, пресса объявила об аресте этих известных зиновьевцев, но к суду они еще не были привлечены из-за недостатка доказательств (Эгге гл. 8).

Очевидно, если бы Сталин захотел ложно обвинить этих людей, он мог бы сделать это. Следовательно, он не хотел этого. Если бы Сталин захотел фальсифицировать допросы этих подсудимых, это можно было бы сделать. Однако этого не сделали. Вместо этого общественности сообщили, что было «недостаточно доказательств». Советское правительство — «Сталин» — было более заинтересовано в доказательствах, чем Эгге — сегодня! Эгге заявляет:

В тот же день, 16 января, 77 человек из 137 были приговорены Особым совещанием к лагерным срокам или ссылке от 4 до 5 лет. Они были обвинены в принадлежности к «контрреволюционной зиновьевской группе» в Ленинграде, руководимой Сафаровым, Залуцким и другими. В число осужденных входила мать Николаева, его сестры и несколько других родственников, один из соседей Николаева, а также жена Юскина Анна.

У нас нет причин полагать, что тут с родственниками Николаева обошлись несправедливо. Нам известно, что Николаев потянул за собой своих сестер, а также брата (которые тоже признались) и своего шурина. Мы также знаем, благодаря Эгге, что Анна Юскина на допросе признала, что оказывала влияние на Николаева в его антисоветских взглядах и критике партийного руко-водства. И это только то, что она признала! Эгге цитирует эту информацию в примечании 108 к этой главе. Конечно, у нас тоже нет всех следственных материалов.

Эгге называет ленинградский и московский центры «мифическими»:

Вместе с тем процессы по делу мифических членов «Ленинградского и Московского центров»… (Эгге 133).

Несмотря на это у нас есть много показаний о них.

Эгге продолжает:

Однако скоро начались и казни некоторых арестованных. Так, жена Николаева Мильда Драуле, ее сестра Ольга и муж Ольги Роман Кулишер были приговорены к смертной казни Военной Коллегией Верховного Суда СССР, т. е. тем же органом, который вынес приговоры Николаеву и его сообщникам.

и

Сводный брат Николаева Петр также был расстрелян. Старшая сестра Николаева, Екатерина Рогачева, 16 января была приговорена к 5 годам лагерей, тремя годами позже «тройка» приговорила ее к расстрелу. Подобные «тройки» обычно состояли из двух сотрудников НКВД и судьи; после 10–15 минут совещания они оглашали приговор по делу или же по группе дел.

Эгге даже не задает единственный уместный здесь вопрос: какие улики были против них? У нас есть лишь несколько цитат из нескольких допросов Мильды Драуле, но из них мы знаем, что она потянула за собой и других членов семьи. Петр Николаев признался, что помогал Николаеву.

Что же касается казни Рогачевой несколько лет спустя, то почему Эгге не сообщает нам причины?

Эгге явно хочет создать впечатление, что все эти люди были «невиновны» — хотя мы знаем, что против них были улики. Что касается казни Рогачевой три года спустя, то нам все-таки кое-что известно — хотя Эгге скрывает эти сведения от нас. На веб-странице общества «Мемориал» мы можем прочитать следующее[141]:

Рогачева Екатерина Васильевна

Родилась в 1899 г., русская, уроженка д. Мельговщина Гдовского р-на Лен. обл.; член ВКП(б) в 1918–1934 гг.; председатель профкома банно-прачечного треста, («Родная сестра Николаева, который произвел зверское убийство С. М. Кирова»).