Убийство из суеверия - [36]

| — А что тут такого, раз я там тоже был, ведь я признался…

— Вы тут довольно подробно расписывали, как выслеживали Элис Адамс. Как она оставила дверь открытой. Вы прошмыгнули вслед за ней и, стало быть, к двери даже не прикасались. Зато вы порядком наследили, когда вернулись туда второй раз.

— Никакого второго раза не было, — отчаянно отпирался Патрик Тейлор.

— Что ж, — продолжал Форбс, — тогда я сам расскажу, как было дело. Проходя через музей, куда вы проникли через окно, вы случайно посветили на витрину, где лежали острога, рубин, руническая табличка и книга…

— Нет!

— Тут-то вы и вспомнили, как профессор читал про колдовской лапландский обряд с острогой…

— Нет! — повторил Тейлор, резко тряхнув головой.

— И тогда, чтобы насолить господину Даллингтону, — вы же к нему ревновали — вам вздумалось разыграть с трупом вашего друга целый спектакль-маскарад. Верно говорю?

— Нет! Совсем не поэтому! Я не хотел, чтобы заподозрили Элис!

— И решили навести подозрения на меня! — воскликнул профессор. — Что ж, очень любезно… Молодой человек, да вы просто болван!

— Итак, — продолжал старший инспектор, — вы разбили витрину, взяли упомянутые предметы, прошли через весь дом и снова оказались на улице.

— Дуглас, вы забыли про три розы… — напомнил сэр Малькольм.

— Точно, — признал старший инспектор. — Господин Тейлор, для полноты впечатления от спектакля, чтобы он как нельзя лучше соответствовал тому, что всем вам зачитывал профессор, вы, проходя через вестибюль, ощипали розы и прихватили лепестки с собой, а потом посыпали ими тело убитого друга.

— Должен же я был как-то почтить его память! — парировал молодой человек.

В разговор вдруг вмешалась Дженнифер Тейлор:

— Патрик, скажи же что-нибудь в свое оправдание! Этого не может быть…

Патрик принял гордый вид:

— Я сделал это потому, что люблю Элис. А вы, Даллингтон, ни за что не решились бы на такое ради любимой!

Слово снова взял сэр Малькольм, чтобы избежать очередной перепалки между профессором и строптивым молодым человеком:

— Вы положили острогу на тело Кевина, но она постоянно соскальзывала, и тогда вы засунули ее ему под пиджак. А табличку положили рядом с его головой. Рубин вам захотелось прикарманить, но по здравом размышлении вы испугались — и не без оснований, — что камень рано или поздно вас выдаст. И вы втиснули его в сведенную судорогой руку убитого. Там-то некий Кромптон по прозвищу Шаромыга его и нашел, и прихватил с собой.

Тут к сэру Малькольму обратился профессор Даллингтон:

— Теперь все выяснилось, и я благодарю вас и старшего инспектора за проницательность. Честно говоря, для меня важно только одно — чтобы Элис была оправдана.

— Да нет, профессор, — заметил благородный сыщик, — пока еще далеко не все ясно! Вам бы тоже следовало кое в чем признаться… Кстати, скажите-ка, господин Тейлор, была ли в витрине, где лежали похищенные вами предметы, какая-нибудь книга?

— Нет, точно говорю, никакой книги там не было.

— Ну а сейчас, профессор, расскажите, что вы сами делали той ночью.

— Теперь, когда выяснилось, что моя невеста не виновата в смерти Кевина, — начал Мартин Даллингтон, — я могу рассказать, что тогда произошло. Раньше я не смел говорить, иначе тут же скомпрометировал бы ее лишними подозрениями. В общем, я привел тогда в порядок кое-какие бумаги, помылся перед сном и уже собрался было лечь в постель, как вдруг в дверь ко мне тихонько постучали. Было, наверно, около часу ночи. Я пошел открыть. Это была Элис, в сильном волнении. Она разрыдалась и рассказала, как ей пришлось защищаться от Кевина, поскольку он угрожал ей пистолетом, и как потом, когда она уже почти выхватила оружие из рук брата, пистолет вдруг выстрелил. И несчастный малый погиб. Что было делать?

— Заявить в полицию, — сказал Дуглас Форбс.

— Простите, господин старший инспектор, но я ни на грош не доверяю Скотланд-Ярду. И тогда мне пришло в голову обратиться за помощью к моему другу Айвори, тем более что меня всегда восхищало, с какой ловкостью он распутывает дела подобного рода. Но как к нему было подступиться? Не мог же я рассказать ему все, как есть, не выдав Элис.

— И тогда вам пришла в голову мысль о книге, — прервал его сэр Малькольм. — Поскольку экземпляр очень редкий, да еще с экслибрисом моего отца, полиция не преминула бы выйти на меня в самое ближайшее время — таким вот образом мне невольно пришлось бы заняться вашим делом. Что ж, мысль действительно гениальная, поздравляю, дружище.

Старший инспектор стал в тупик. По большому счету, он чувствовал себя одураченным.

— Выходит, — пробурчал он, — это вы, профессор, принесли книгу в заброшенный дом той ночью и подбросили ее к телу?

— После того как Элис мне все рассказала, я оделся и пошел туда первый раз, — объяснил профессор. — Хотел взять пистолет, который она бросила, и стереть ее отпечатки, ведь они наверняка там остались. И тут я понял — все складывается против меня. Я уже решил забрать с собой и все остальное, как вдруг услышал чьи-то шаги. Я выключил фонарик, который был у меня, взял пистолет и отошел подальше в темноту.

— Тогда-то я вас и заметил, — вступил в разговор мэтр Дервантер. — Я как раз возвращался от Воксхолл-бридж после долгой прогулки. У меня, знаете ли, бессонница, и я брожу ночами по улицам в свое удовольствие. Так что профессор вышел из того домишки в ту самую минуту, когда я проходил мимо. Я узнал его еще до того, как он успел выключить фонарь.