Убийство Иисуса. Расследование самого громкого преступления в истории - [45]

Глава тринадцатая

ИЕРУСАЛИМ

ПОНЕДЕЛЬНИК, 3 АПРЕЛЯ, 30 ГОД Н.Э.

УТРО

Светает. Иисус и ученики уже на ногах, возвращаются из Вифании в Иерусалим. Отзвуки вчерашнего шумного въезда в город еще гремят в ушах Назареянина. Спешившись у городских ворот, он попал в толпу почитателей, славящих его как «Иисуса, пророка из Назарета Галилейского». Ни дать ни взять венчание на царство! Однако властей такое массовое величание Иисуса очень тревожит. Ничего подобного Иерусалим не видел с тех пор, как в 4 году до н. э. и затем в 6 году н. э. мятежники пытались захватить город. Разумеется, за это им всем пришлось заплатить жизнями.

Иисусу это известно. Знает он и то, что римский прокуратор и иудейский первосвященник неустанно выискивают мятежников и бунтовщиков. Он прекрасно понимает: известие о том, что Назареянин въехал в город на осле и возбудил волнение толпы, не могло не достичь ушей Пилата и Кайафы. Вчера Иисус оставался спокоен. Доехав до Храма, он сошел с осла и неторопливо поднялся по исполинской лестнице в храмовые дворы. На этот раз пришел не учить – пришел, как обычный паломник из Галилеи, смотреть, слушать, вдыхать запах жертвоприношений.

Римские солдаты, расставленные по всему Двору язычников, и храмовая стража, несомненно, обратили внимание на Иисуса и толпу вокруг него. Но никто из них не попытался схватить Назареянина. Попытка тронуть человека, которого так любит народ, могла бы вызвать мятеж. В Иерусалиме сейчас сотни тысяч иудеев, и даже небольшая стычка легко может выйти из-под контроля. Солдаты и стражники вооружены, однако число их ничтожно в сравнении с числом паломников. На любого, кто попробует взять Иисуса под стражу, накинется толпа крестьян. Возмущение от ареста мирного, явно ни в чем не виновного человека, подкрепленное давним гневом на непосильные поборы, может привести к страшным последствиям.

Уже ближе к вечеру Иисус покинул Храм, чтобы вернуться в Вифанию до сумерек. Он с учениками пустился в обратный путь, мимо палаток на Масличной горе, по дороге, где увядали брошенные в грязь и затоптанные пальмовые листья. Хотя толпа ясно дала понять, что хочет видеть Иисуса царем и рассматривает все происходящее как прелюдию к коронации, сам Иисус не сказал и не сделал ничего такого, что заставило бы Кайафу или Пилата думать, что он замышляет мятеж.

Но сегодня, в понедельник, все изменится.

* * *

Иисус замечает смоковницу. Все тринадцать человек только что вышли из Вифании; с утра Иисус почти ничего не ел. Он подходит к дереву, надеясь найти на нем плоды, хоть для смокв еще не сезон. Рассматривает изогнутые ветви, но ничего, кроме листьев, не находит.

– Да не будет же впредь от тебя плода вовек! – сердито бросает он дереву.

Ученики обращают внимание на этот приступ раздражения, для Иисуса совсем не характерный.

Но это только начало.

Снова вся группа идет в Иерусалим и направляется прямиком в Храм. Три года прошло с тех пор, как Иисус опрокинул столы менял; сегодня он намерен сделать это еще раз. Только теперь при нем нет бича, и он – вовсе не «неизвестный из Галилеи». Первый случай не прошел совсем незамеченным, однако и не произвел особого волнения, раз почти сразу после этого Иисус начал учить народ в храмовом дворе.

Теперь все иначе. Ставки куда выше. Иисус из Назарета – знаменитость. Повсюду за ним ходит толпа. За каждым его движением следят, и фарисеи ждут, когда же он допустит какую-нибудь роковую оплошность, которая позволит возбудить против него мнение народа. Разумнее всего было бы сейчас избегать споров и столкновений, вести себя так мирно, как только возможно, – как на всех предыдущих Пасхах. Что может быть глупее, чем в такой ситуации бросить кому-то вызов?

Но эти соображения не беспокоят Иисуса. Без предупреждения он опрокидывает ближайший стол, и монеты разлетаются по земле. И следующий стол. И еще. И еще. Сегодня здесь не продают коров и овец, но Иисус отпускает из клеток жертвенных голу-бей и переворачивает скамьи людей, торговавших ими. Затем отгоняет тех, кто толпился вокруг столов в надежде что-нибудь купить или продать. Иисус в гневе, но не в ярости. Он действует спокойно и целеустремленно, и каждое его движение показывает, что он не боится ни солдат, ни стражи.

Столкновение окончено: Иисус стоит посреди хаоса, среди перевернутых столов и блестящих на земле монет. Голуби описывают вокруг него круг и садятся на землю.

– Осанна! – восклицает какой-то зритель.

– В Писании сказано… – звучно говорит Иисус.

Вокруг толпятся люди: среди них – менялы и продавцы голубей, разъяренные своими потерями. И простые люди с детьми, такие же, как когда-то Мария и Иосиф с маленьким Иисусом. Многие в толпе – последователи Назареянина.

– …сказано: «Дом Мой домом молитвы наречется», – Иисус цитирует Исайю, пророка, предвидевшего столь многое о жизни Назареянина. – А вы сделали его «вертепом разбойников»!

«Вертеп разбойников» – цитата из Иеремии, пророка, которому угрожали смертью за то, что он предсказывал падение Храма.

Храмовая стража застыла на месте. Стражники понимают: если схватить Иисуса сейчас, это будет полностью оправданно. Он совершил бесчинство, посягнул на чужую собственность, да еще и назвал Храм «своим домом» – как будто он Бог!