Убийство Халланда - [27]

А сейчас она стояла на площади перед моей дверью. Внешне почти такая же, но только возбужденная — а может, сердитая?

— Трольс здесь? — Она шагнула вперед, видимо, желая войти.

Я машинально загородила ей дорогу.

— Его здесь нет, с какой стати ему здесь быть? — сказала я с любопытством. — Между прочим, я думала, вы в разводе!

— Мы и есть в разводе! — выкрикнула она. — Но это было бы на него похоже — взять сюда и приехать. Я же о нем прочла, о твоем муже!

— Прочла о моем муже? — сказала я. — Интересно. Что тебе нужно? Трольса здесь нет, хочешь поговорить со мной?

— Мне надо поговорить с Трольсом! — Еще немного, и она топнет ногой. — Он только этого и ждал!

— Чего «этого»?

Сзади подошла Эбби. Я занервничала, как будто она была кошкой, которую нельзя выпускать на улицу, а то убежит и больше не вернется. Я попробовала заслонить вход, тогда она высунулась из-за моего плеча.

— Привет, Гудрун! — сказала она. — Что ты здесь делаешь?

У Гудрун отвалилась челюсть.

— Нет, это ты что здесь делаешь? Ты же сюда не хотела!

— А вот теперь она здесь! — сказала я радостно, и тут же пожалела об этом и еще больше занервничала.

— Мы садимся есть, ты не хочешь войти? — предложила Эбби.

— Нет, не хочет, — произнесла я как можно тише. Я спохватилась, что я в банном халате и всклокоченная, на ней же, как и в тот раз, мини-юбка. Она определенно сюда не хочет. Она подалась вперед, но я не сдвинулась с места. — Она разыскивает Трольса, только его здесь нет, верно?

— Да, — подтвердила Эбби. — Его здесь нет. А где близнецы?

— Идите в задницу! — выкрикнула она и сердитыми шагами направилась через площадь.

— Еще чего! — ответили мы дружно, когда я закрыла дверь.

Мы вернулись в гостиную. Эбби сказала:

— Прошу к столу!

И тут опять раздался звонок.

— Нет, я должна одеться! — крикнула я и побежала в спальню. — Не впускай ее!

По голосам я определила, что это не Гудрун, а какой-то мужчина, которого, надо думать, впустили, потому что голоса удалились в гостиную. Я посмотрелась в зеркало. И это лицо видела Гудрун. Черные круги от бессонницы, туши, выпивки и тоски — и мокрые волосы. С этим надо что-то делать. А что, если это Фундер? Он же только что звонил, но не сказал откуда.

По правде, мне всегда недоставало умения прихорашиваться, к тому же мое любопытство перевесило мое тщеславие. Тем не менее я довольно долго приводила себя в порядок, когда я наконец появилась на кухне, у меня было такое чувство, будто я прервала длинную глубокомысленную беседу. Мне почудилось, что у Эбби сияют глаза. Гость был и на сей раз небрит, я вновь могла лицезреть его подбородок; он сидел, вытянув длинные ноги и заложив руки за шею. Стол был накрыт на троих.

Он улыбнулся мне, но в его глазах я уловила насмешку.

— Как твоя голова? — спросил он.

Сегодня мне вряд ли бы удалось почувствовать его спиной.

— С ней полный порядок! — Я села, предоставив Эбби накладывать. — Бранд еще не вернулся?

— Нет, теперь он объявлен в розыск. Я даже толком не знаю…

Нам на головы мог обрушиться потолок. Он, естественно, не обрушился, но такое вполне могло произойти, я на секунду себе это представила — и, вздрогнув, пригнулась.

— Что с тобой? — удивилась Эбби.

Я пожалась и помотала головой.

— Я слышала, вчера вечером ты неплохо повеселилась, — заметила она.

— Ну, я бы так не сказала, — ответила я, поглядев на Гостя. Похоже, глаза у него зеленые, а я думала — голубые. — Я вовсе не веселилась, но я напилась. Такое случается, только это впервые за много лет.

— Неправда! — сказала Эбби.

— Почему ты так говоришь?

— Потому что это неправда!

Я посмотрела на нее. Гость улыбнулся.

— Мы много лет не виделись, — пояснила я. — Это моя дочь.

— Она мне рассказала, — ответил он и похвалил еду: — Вкусно!

— Да. Я уже несколько дней не ела по-человечески.

— Может, мне сходить за бутылкой вина? — предложил он.

— Нет, спасибо. — Я поднялась, чтобы наполнить графин водой. — На самом деле я пью очень редко и очень мало.

— Мои родители развелись из-за того, что моя мать пила! — сообщила Эбби, перегнувшись к нему через стол, словно у них была общая тайна.

Я растерялась. А потом все же сказала:

— Это не так, Эбби, и ты это знаешь!

— Но хорошо, что ты теперь взяла себя в руки! — Она ела, не глядя на меня.

Я покачала головой, мне было очень неловко. Но могла ли я после вчерашнего стукнуть по столу и поклясться, что я не пью? Гость видел, как я танцевала с Бьёрном, трезвая я так себя не веду. К тому же я самолично предложила ему «О. П.». Безо всякого хлеба с селедкой. Лучше всего было промолчать, мне совсем не хотелось ссориться с Эбби, но я почти физически ощущала ее презрение.

— Куда же, черт возьми, подевался Брандт? — сказала я, чтобы поддержать разговор.

Хотя я сидела опустив глаза в тарелку, я перехватила взгляд, которым они обменялись, мне, конечно же, было невдомек, что он выражал, но он имел место и был долгим. Они ничего не ответили.

— Вы случайно не знакомы? — сказала я, откладывая в сторону нож с вилкой. — Вы раньше не встречались?

— Нет, а разве похоже? — обрадованно спросила Эбби.

— И в самом деле, похоже. — Он, должно быть, намного, намного ее старше. Только вот на сколько? Когда надо угадать возраст, я безнадежна. Тем более что конфирманты теперь водят машины, в банке меня консультируют чуть ли не тинейджеры, а пенсионеры оказываются моими сверстниками. — И чем же ты занимаешься в Архиве?