Убийство души. Инцест и терапия - [90]

. В самоотчетах женщин, переставших молчать, сообщается, что отец нашептывал им, что все это делается из любви, и поэтому это нечто совершенно особенное, что он делит только с ней, потому что он любит только ее. Так же терапевты рационализируют то, что они перешли всякие границы, когда их привлекают за это к ответственности — охотно взывают к истинной любви, к глубинному родству душ, которые возникли в терапии. Любовь сама по себе должна служить объяснением сексуальной эксплуатации. Влияние Афродиты в терапевтическом сеттинге должно мистифицировать и делать простительным то, что произошло. Однако именно отсутствие любви приводит к такому ранящему и разрушительному способу обращения с собственной властью.

Я хотела бы процитировать пример из практики, который приводит Хирш[170]:

«…терапевт утверждал, что пациентка является первой и единственной, от кого он полностью зависел, и речь идет о глубокой любви. Он часто просил о свиданиях в кафе или ресторанах, где говорил о своих душевных заботах. Частые сексуальные контакты происходили в его кабинете, и за эти встречи он не прекращал брать с нее согласованный гонорар, ведь секс был для нее так же хорош. Терапевт был женат и имел детей; о более далеко идущих отношениях с пациенткой он не задумывался. В этом случае все же не стоит недооценивать участие пациентки, хотя ей не столько был приятен коитальный контакт, сколько нравилось видеть его слабым в ходе их длительных бесед. Его депрессивная зависимость, из-за которой он так часто просил дать ему возможность увидеться с ней, давала ей ощущение власти над ним».

Каким бы ни выглядело участие пациентки, это не снимает с терапевта полной ответственности, которую он несет за нарушение границ. Перераспределение вины мне кажется совершенно неуместным и не освобождает, на мой взгляд, терапевта от его вины. Хирш приводит еще один пример из собственной практики, который может привести к опасному и ложному выводу:

«В одном из случаев психотерапевт, который не завершил никакого систематического образования, цинично оправдывает практику семяизвержения с пациенткой тем, что она получила „слишком мало молока“ и теперь у нее есть способ оральной компенсации».

Здесь я считаю проблематичным указание, что этот психотерапевт не получил тщательной подготовки. Дело в том, что уровень образования вообще-то не гарантирует воздержания. Одно французское исследование прямо указывает на то, что сексуальные преступления в анализе совершают главным образом известные и опытные аналитики.

В учебных планах наших учебных заведений тематика абстиненции и злоупотреблений представлена незначительно или вообще не изучается. В известных мне случаях речь шла без исключения о полностью подготовленных терапевтах. Американские исследования доказывают, что это скорее признанные аналитики, как правило, в возрасте около 40 лет, которые часто активны как тренинг-аналитики. Было бы заблуждением поддаться впечатлению, что только молодые, плохо обученные терапевты склонны к нарушениям границ.

Молчание имеет важнейшее значение как при инцесте, так и при сексуальном насилии в терапии и является, так сказать, гарантией продолжения сексуальных нападений, и по большей части дочь не знает, что отец так же «любит» других сестер. И клиентка остается за стеной молчания с ложным представлением, что она — единственная, с кем ее терапевт погружен в такие особые отношения. Любой, кто пережил то, что чувствуют разочарованные женщины, когда узнают, что другие таким же образом вовлечены в отношения с их аналитиком, получает подлинное представление об убедительности того аргумента, что это любовь, уникальное родство душ, для которого не может быть применен формальный профессиональный закон.

Вполне возможно, что есть терапевты, которые становятся жертвами собственных рационализаций и поначалу действительно убеждены вследствие самообмана, что никогда не испытывали таких чувств ни с одной женщиной. Отсюда остается лишь один шаг до вывода, что на самом деле терапия с этой женщиной — лишь сопровождение на пути индивидуации, так что мы имеем здесь дело не с реальной клиенткой, а с женщиной, очень продвинутой в развитии своего сознания, для которой обычные терапевтические правила не подходят. Информированный терапевт может даже иметь под рукой историческую справку, что знаменитые аналитики были также вовлечены в любовные отношения с клиентками, которые затем привели к браку.

Есть мнение, что брак является достойным завершением сексуального нарушения границ в терапии («Если это не эксплуатация, а серьезные, „зрелые“ любовные отношения, аналитик и пациент должны пожениться [Шиндлер, 1982]»[171]). Тем не менее может быть поднят вопрос, не пал ли видный психиатр и аналитик, маркировавший этот путь, жертвой своего непреодолимого «контрпереноса». Но и в этом случае терапевт, в конце концов, нарушил свою главную ответственность по отношению к женщине как к клиентке.

Однако даже там, где считают, что это не перенос, а подлинное желание отношений, что это аутентичная человеческая реакция, обязательно должен сохраняться отказ от сексуальных отношений.