Убийство души. Инцест и терапия - [63]

. Такая форма терапевтического вмешательства означает для меня повторное травмирование. Некоторые терапевты могут подталкивать клиенток к тему, чтобы они как можно быстрее справились с травмой, тем более что у женщин есть такая потребность — поскорей оставить позади свое прошлое. Я думаю, что женщинам нужно очень много времени, чтобы интегрировать свой опыт. При терапевтическом сопровождении нам нужно идти на цыпочках, чтобы верно дозировать интервенции. Позволить самим женщинам определять их процесс так же важно и необходимо, как установить в терапии четкие границы и не позволять клиенткам соблазнять нас вследствие их недостаточного осознания терапевтических границ. Ответственностью терапевта является уважение к сексуальным, физическим и психическим границам клиентки, даже если сами они еще не могут этого воспринимать. Одна женщина из группы самопомощи выразила это очень четко: «Жертва инцеста должна сначала научиться, как ей узнать, где ее границы и, прежде всего, как их ощущать. Попытки соблазнить терапевта на нарушение границ происходят в основном бессознательно, это требует от терапевта высокой эмпатии».

Многие женщины переживают терапию как повторение старых ситуаций зависимости. Различия во власти и знаниях между клиенткой и терапевтом напоминает детско-родительскую ситуацию и пробуждает соответствующие потребности в защите и руководстве. Терапевты должны осознавать, что им приписывается очень большое могущество. Велик риск использования терапевтом экстремальной зависимости жертв инцеста и его авторитарного поведения. Однако в терапии необходимо избегать любого давления на клиентку, иначе границы снова будут нарушены.

Я опросила многих женщин, что для них было важным в терапии. Участницы группы самопомощи написали мне, чего они хотели бы от своих терапевтов. Возможно, следующий перечень окажется полезен для тех, кто работает с пострадавшими от инцеста.

Я хотела бы,

— чтобы меня уважали как полноценную личность, а не навешивали бы ярлык больной и неизлечимой;

— чтобы мне не прописывали лекарств;

— чтобы в меня вселили веру в исцеление;

— чтобы мне верили, даже когда я рассказываю ужасные вещи;

— чтобы меня и мои переживания воспринимали всерьез;

— чтобы реальные события не считали фантазиями;

— чтобы инцест не обесценивали;

— чтобы мои терапевты понимали, что такое сексуальная эксплуатация;

— чтобы меня расспрашивали об инцесте;

— чтобы мне помогли выразить то, для чего у меня нет слов;

— чтобы понимали мою недоверчивость;

— чтобы меня поддерживали и помогали освободиться от стыда и вины;

— чтобы мне передавали ответственность и оставляли свободу выбора;

— чтобы ко мне относились непредвзято и не осуждали;

— чтобы мне разрешали сказать «нет» и быть критичной;

— чтобы со мной вели себя открыто и честно;

— чтобы терапия не была «пустым зеркалом»;

— чтобы меня не делали ответственной за инцест;

— чтобы меня не принуждали к прощению;

— чтобы терапевт был крепким и мог выдержать мой гнев и отчаяние;

— чтобы меня защитили от собственной разрушительности;

— чтобы терапевт не застревал только на разговорах, а поощрял бы меня к творческому самовыражению;

— чтобы меня не касались без разрешения;

— чтобы меня поощряли и поддерживали, когда я хочу участвовать в группе или общественной работе;

— чтобы меня не бросали, даже если мне нужно бесконечно много времени.

Многим женщинам пришлось долго искать, прежде чем они нашли терапевтическое сопровождение, которое поддерживает процесс исцеления. Я призываю всех женщин, которые находятся в неудовлетворительных терапевтических отношениях, прекратить их, перестать годами воспроизводить в них сценарий своего детства — неумение «встать на ноги» и запрет покидать.

Женщина, которая сделала такой решительный шаг, пишет: «Все же я попыталась еще раз — и я думаю, что это мне тоже удалось. Я теперь знаю, что очень трудно найти подходящего терапевта. Искать — это единственное решение, не сдаваться, даже если в десятый раз не получилось. Так или иначе это тоже укрепляет, и кривые пути в этом деле не бывают напрасными, я убеждена».

Из этого перечня пожеланий можно выделить некоторые темы в терапии инцеста, которые являются важнейшими для пострадавших. Они также были выделены и сформулированы в работе Сгрой[120]:

1. Почему это произошло со мной? Виновата ли я в этом? Почему я не постаралась это прекратить? Почему я не защищала себя от этого лучше?

2. Что на самом деле произошло со мной? Было ли на самом деле то, что меня эксплуатировали, или я это лишь вообразила? Придумала ли я насилие над собой, чтобы сделать себя интересной, или это был сон, который я перепутала с реальностью? Действительно ли я уже знаю все, что со мной произошло, или я должна считаться с тем, что в терапии вспомнится намного больше? Возможно, я безумна, раз не могу избавиться от мыслей о насилии?

3. Почему я молчала? Почему я не рассказала другим членам семьи, чтобы они защитили меня? Я хранила тайну, потому что мне это было выгодно, потому что мне это нравилось? Почему мне все еще так трудно кому-то об этом рассказывать? Чего я боюсь?

4. Это клеймо на всю жизнь? Могут ли другие заметить, что я — жертва инцеста? Возможно ли вообще исцеление? Могу ли я нравиться кому-нибудь, если он будет знать, что я была жертвой насилия?