Убийственный пароход - [7]

В другом конце солярия обустроилась компания вчерашних юнцов, в полном сборе: четверо плюс две. Эта группа интересовала Полярника менее всего. Вряд ли кто-то из них причастен к похищению бриллианта – не тот уровень.

А вот скучающий в полном одиночестве молодой человек в шортах и просторной майке привлек его внимание. Гагов. Загадочная личность, в картотеке "Прим" не числится, профессия и род деятельности не установлены. Сквозь темные очки Гагов глядел на проплывающие мимо берега, и, казалось, ничто не способно было оторвать его от этого созерцания. Придется заняться им вплотную в самое ближайшее время.

Находился в солярии и пузатый банкир Флюгов со своей красавицей женой и не менее прелестной дочерью лет шестнадцати. Впрочем, и супруге можно было дать не больше двадцати пяти. Вряд ли эта семейка по-настоящему счастлива. Флюгов пыхтит, дуется и что-то выговаривает дочери, у той по-детски капризное выражение лица, а мама смотрит такими злыми глазами, будто готова проглотить обоих.

А вот к ним присоединился и четвертый персонаж – с длинными кудрявыми волосами и бледным бабьим телом. Эстрадное чудо с голосом чуть получше, чем у болотной жабы, – Дима Дивов. Недавно огорчил всех своих поклонниц, женившись на богатой и стареющей негритянской певице. Сплавив жену обратно в Америку, пустился в разгул. Интересно, за кем он тут ухлестывает: за мамой или дочкой? Впрочем, всем известны его бисексуальные наклонности, и вполне возможно, что объектом его внимания является сам банкир. Тьфу!..

– Не щипайся! – вскрикнула Алиса.

– Извини. Это массаж по-турецки. Развязывает лимфатические узлы. Потом я их снова зашнурую.

Еще одна колоритная фигура. Смуглый, как индус, с пронзительно горящими глазами, профессор белой и черной магии, почетный колдун, экстрасенс и ясновидящий – мсье Гибралтаров. По собственному признанию, частенько заглядывает в Шамбалу, на огонек. Судя по желтизне зубов и кончиков пальцев, курит опиум. Уселся рядом с Юлией Полужанской. Что-то воркует, не отрывая от её лица взгляда. Завораживает. Странно, но она принимает его ухаживания благосклонно. Неужели этот второсортный фокусник может понравиться такой гордой девушке? Странные существа женщины.

Кажется, в солярии решили собраться все пассажиры парохода: явление дамы с собачкой. Обе дряхлые, укутанные, несмотря на жару. Одна несет другую на руках. Утренний моцион. Нет, милые, ступайте мимо, только не сюда…

Но дама с собачкой, приблизившись к Второву и Алисе, уселась в свободное кресло.

– А я вас знаю, – приветливо сказала она, взглянув на Полярника.

Глава вторая

– 1 –

Кавказцев, занимавших одну каюту на троих, звали Аяз, Салман и Шавкут. Старшим у них был Шавкут, с мясистым носом и изъеденным оспинами лицом. Остальные относились к нему с почтением и повиновались беспрекословно. Едва оказавшись на борту парохода, они отправились в бар, затем завалились спать и в течение следующего дня из каюты не выходили. А если и выбирались, то ненадолго, причем кто-то один постоянно оставался в каюте. Тяжелые походные рюкзаки были заперты в шкаф. Питались они также в каюте, игнорируя столовую. Один из рюкзаков был наполнен пищей – сырокопченой колбасой, сыром, хлебом, консервами, зеленью. Во втором хранились носильные вещи, белье, дорожные принадлежности, камуфляжная форма. В третьем лежал самый главный груз – автоматы "узи", пистолеты, гранаты, обоймы с патронами.

Отправив Аяза за напитками, Шавкут выложил на кровать оружие, любовно огладил каждый ствол. Салман, подражая ему, даже прикоснулся губами к автоматному рожку и молитвенно воздел к небу руки.

– Аллах акбар… Смерть гяурам, – пробормотал он и засмеялся, кривя и так перекошенный рот.

– Рано радуешься, – остановил его Шавкут. – Еще ничего не сделано.

– Так сделаем! Все готово. Можно начинать.

– Заткнись. Я скажу, когда будет можно.

– Твоя воля, – поспешно согласился Салман.

Раздался условленный стук в дверь. Шавкут, зажав в руке пистолет, впустил в каюту Аяза, нагруженного бутылками. Криворотый Салман, дурачась, схватил с кровати автомат, прицелился в них и затарахтел:

– Та-та-та-та-та-та!

Шавкут сделал только одно движение рукой, опустив рукоятку пистолета на голову сообщника. Салман вытянулся на полу, подрыгивая ногами. Глаза закатились ко лбу.

– Ты что? Убил его, да? – встревоженно спросил Аяз.

– Оклемается. Наука будет. Слишком веселый. А у нас дело мрачное, запомни.

– Я запомнил, Шавкут. Я хорошо запомнил, не бей.

– Ладно. Промой ему водкой рану. И запри за мной. Пойду пройдусь, погляжу на пассажиров.

В коридоре он столкнулся с невысоким лысоватым человеком, который дружелюбно улыбнулся ему. Но человек отчего-то сразу не понравился Шавкуту, и он проводил незнакомца долгим пытливым взглядом.

Каюта Лукомского, самая комфортабельная, размещалась на верхней палубе, примыкая к солярию, и состояла собственно из трех комнат. В первой находились охранники, похожие на мощных туркменских волкодавов. Через эту комнату можно было попасть в персональную столовую, где хозяин "Гнозиса" и владелец парохода питался отдельно от всех, – стюард приносил еду и оставлял её у телохранителей. В третьей комнате, спальне, Лукомский проводил большую часть времени, смотря видеофильмы и слушая музыку. Иллюминаторов здесь не было, стены обшиты специальными титановыми пластинами, которые мог пробить только выстрел из гранатомета. Кроме того, дверь изнутри запиралась хитроумным замком, и без помощи автогена в комнату попасть было бы невозможно. Лишь тут Лукомский чувствовал себя в полной безопасности. Но с ещё большим удовольствием он очутился бы в каком-нибудь сейфовом помещении швейцарского банка. Ему было чего опасаться. Фирма "Гнозис" с некоторых пор стала терпеть колоссальные убытки. В самом ближайшем будущем маячило банкротство, но знали об этом пока немногие. По полученным год назад кредитам предстояло платить, срок погашения истек, и Лукомскому уже было послано последнее предупреждение. Дальше в дело вступали другие силы. Если ему удастся обмануть их – он выживет, если нет то рейс на "Коломбине" станет для него первым и последним.