Убийственный Париж - [65]
У Кайо, каким бы изгоем он ни казался, повсюду были друзья.
Председатель суда Альбанель, вместо ритуального «Обвиняемая, встаньте», обращался к Анриетт: «Не будете ли вы так любезны встать, мадам?» Жозеф оскорбился, когда адвокат семьи Кальметта назвал его просто «месье», и заставил исправиться: «месье министр».
Правительство сообщило, что, во-первых, никакой переписки с немцами не было, а во-вторых, ее нельзя обнародовать.
Адвокат подмигивал присяжным: ну, вы же знаете этих женщин. И вообще, о чем речь: в смерти Кальметта виноваты доктора и только доктора. Мадам же стреляла шесть раз, потому что не хотела убивать. Так, пугала, но револьвер — такой зверь, раз начал стрелять, не остановишь. Ну и потом, Юг и Польнье оправдали, а Бог троицу любит.
Мадам подтверждала, что хотела напугать Кальметта, иначе бы ее муж убил негодяя сам. Закатывала глаза:
«У меня был такой маленький браунинг»; «Он сам бросился под пули»; «Я не думала, что попала в него»; «Так получилось».
Месье сокрушался: «Она на скамье подсудимых по моей вине»; «Она подарила мне немыслимое счастье»; «Я не смог оградить ее от злобы людской…»
Драматург Анри Бернштейн свидетельствовал о высоких душевных качествах Кальметта. Пацифист Кайо уличил его в давнем уклонении от военной службы.
28 июля Анриетт оправдали.
1 августа — война. О Кайо забыли все, кроме Клемансо, вернувшегося к власти в ноябре 1917 года. Против Кайо он был готов обняться с яростным монархистом Леоном Доде (23), обвинявшим Кайо в «систематическом предательстве».
В самом начале войны Кайо, которому на улицах не давали проходу «королевские молодчики», спровадили — а фактически выслали — в Южную Америку, в 1916-м — в Италию. Но где бы он ни был, вел себя крайне неосторожно: мягко говоря, не фильтровал знакомства. Вокруг него так и вились международные авантюристы, о работе которых на немецкий Генштаб знали, кажется, все, кроме Кайо. Какой-то, прости господи, граф Минотто, «маркиза» Риччи, вор, двоеженец и турецкий агент влияния Поль Боло, именовавший себя Боло Пашой: в 1918 году его расстреляют за шпионаж. Разве что Маты Хари не хватало в этой компании. Тайн никаких Кайо не выдал, поскольку не владел ими, но шла война. 14 января 1918 года его арестовали и дважды судили по смертоносному обвинению: «сотрудничество с врагом». В итоге в феврале 1920 года его приговорили к трем годам, но за «сношения с врагом» и «невольную помощь» немцам — словами, связями и самой своей оппозиционностью.
Карьера Кайо выдержала и это. В Париж он вернулся, когда к власти пришли друзья — «левый картель».
1 января 1925 года его амнистировали, потом реабилитировали. Отдалившись от левых, он еще трижды возглавил министерство финансов, а затем — финансовую комиссию сената, до 1940 года определяя финансовую политику страны, и умер в своем поместье 21 ноября 1944 года.
Мадам окончила школу Лувра и опубликовала (1935) образцовый труд о скульпторе Далу. Последнее свидетельство об Анриетт, умершей 29 января 1943 года, — в дневнике Эрнста Юнгера. 24 сентября 1942 года ему рассказали, что мадам Кайо видели на званом обеде: «Она явилась в длинных красных перчатках, доходивших до локтя»[10]. К концу жизни ей стал изменять вкус.
P. S. В телефильме Янника Андреи «Дело Кайо» (1985) Жозефа сыграл Марсель Бозуффи, Анриетт — Брижитт Фоссе. Дело Жанны Юг отражено в фильме Жерара Ури «Преступление не окупается» (1962).
Глава 22
Улица Рошешуар, 76
Синяя Борода XX века (1919)
Ночь с 11 на 12 апреля 1919 года инспекторы Белен и Бранденберже провели, чертыхаясь и ворочаясь, на площадке четвертого этажа дома номер 76 по улице Рошешуар. Закон запрещал ночные аресты, а рядом, за дверью, спал с любовницей «зверь», слишком опасный, чтобы упустить его. Едва пробил законный час, они протерли глаза, постучались и спросили месье Люсьена Гийе — под этим именем «зверь» снимал квартиру. Им открыл почти карлик, лысый, но с окладистой черной бородой. Взгляд глаз, глубоко сидевших под удивленно вздернутыми, кустистыми бровями, журналисты окрестят «волчьим», «гипнотическим», «факирским». Невозмутимый, он извинился за то, что, непривычный к ранним пробуждениям, сразу не угостил гостей сигаретой. Сохранил спокойствие и тогда, когда его назвали настоящим именем.
Анри Дезире Ландрю.
Сын кочегара и портнихи, рожденный в Париже 12 апреля 1869 года.
Синяя Борода XX века.
Перекусив после допроса сэндвичем, он уснул сном младенца.
На парламентских выборах 1919 года четыре тысячи человек испортили бюллетени его именем. Звезды кабаре Морис Шевалье и Мистингетт, принцесса Елена Греческая, старейшина «Комеди франсез» Сильвен боролись за места в зале суда с тысячами поклонников, съехавшимися в Версаль на поездах Ландрю, как прозвали их журналисты. Уличные аккордеонисты и шарманщики пели от его имени «Жалобу убийцы».
Когда огласили смертный приговор, он успел взять у писательницы Колетт автограф. Зачем? Перед кем он собирался хвастаться на том свете знакомством с ней?
В неизменном котелке и английском сюртуке Ландрю казался типичным средним французом: надежным, рассудительным, экономным, галантным, кичащимся манерами и благонравием. Мечта вдовушек: как было не поверить ему, когда он представлялся чиновником МИДа, учителем церковной школы. Его — с 1891 года — жена, дочь прачки и сама прачка, сидела дома, вязала, воспитывала четверых детей. Она знала, что муж находится в розыске за мошенничество, скрывается, и не задавала лишних вопросов. Навещая семью, Ландрю всегда привозил милые, пусть и подержанные, подарки, никогда не задерживал денежные переводы.
Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики».
Герои этой книги – люди, воплощающие в себе двадцатый век. Те, чьи судьбы стали перекрестьем исторических сюжетов, политических противоречий, идеологических сомнений и духовных поисков века. Наши – Баталов, Бродский, Тихонов, Юрский и многие другие – и зарубежные, среди которых Антониони, Мастроянни, Том Вулф, Хантер Томпсон и десятки других. Калейдоскоп имен и судеб складывается под пером Михаила Трофименкова в портрет века – трагического и величественного. Продолжение бестселлера «XX век представляет. Кадры и кадавры». Содержит нецензурную брань.
Документальный роман «Красный нуар Голливуда» рассказывает о политической борьбе, которая велась на «фабрике грез» в 1920–1960‐х годах. Несколько десятилетий Америка жила в страхе перед коммунистическим заговором. Итогом «красной паники» стали «охота на ведьм» и крах Старого Голливуда. Первая часть тетралогии посвящена 1930-м. В задушенном Великой депрессией Голливуде рождается профсоюзное движение. Вслед за тысячами американцев кинематографисты совершают паломничество в СССР. С Бродвея, писать для звукового кино, приезжают красные сценаристы.
Документальный роман «Красный нуар Голливуда» рассказывает о политической борьбе, которая велась на «фабрике грез» в 1920–1960‐х годах. Несколько десятилетий Америка жила в страхе перед коммунистическим заговором. Итогом «красной паники» стали «охота на ведьм» и крах Старого Голливуда. Вторая часть тетралогии охватывает период с середины 1930-х по 1945 год. Голливудские красные борются с агентами влияния нацистской Германии и с Комиссией по расследованию антиамериканской деятельности. Начинается Гражданская война в Испании, а потом Вторая мировая, и кинозвезды отправляются на фронт.
НОВАЯ КНИГА знаменитого кинокритика и историка кино, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», удостоенного всех возможных и невозможных наград в области журналистики, посвящена культовым фильмам мирового кинематографа. Почти все эти фильмы не имели особого успеха в прокате, однако стали знаковыми, а их почитание зачастую можно сравнить лишь с религиозным культом. «Казанова» Федерико Феллини, «Малхолланд-драйв» Дэвида Линча, «Дневная красавица» Луиса Бунюэля, величайший фильм Альфреда Хичкока «Головокружение», «Американская ночь» Франсуа Трюффо, «Господин Аркадин» Орсона Уэлсса, великая «Космическая одиссея» Стэнли Кубрика и его «Широко закрытые глаза», «Седьмая печать» Ингмара Бергмана, «Бегущий по лезвию бритвы» Ридли Скотта, «Фотоувеличение» Микеланджело Антониони – эти и многие другие культовые фильмы читатель заново (а может быть, и впервые) откроет для себя на страницах этой книги.
В порыве гнева гражданин Щегодубцев мог нанести смертельную рану собственной жене, но он вряд ли бы поднял руку на трёхлетнего сына и тем самым подверг его мучительной смерти. Никто не мог и предположить, что расследование данного преступления приведёт к весьма неожиданному результату.
Предать жену и детей ради любовницы, конечно, несложно. Проблема заключается в том, как жить дальше? Да и можно ли дальнейшее существование назвать полноценной, нормальной жизнью?…
Будущее Джимми Кьюсака, талантливого молодого финансиста и основателя преуспевающего хедж-фонда «Кьюсак Кэпитал», рисовалось безоблачным. Однако грянул финансовый кризис 2008 года, и его дело потерпело крах. Дошло до того, что Джимми нечем стало выплачивать ипотеку за свою нью-йоркскую квартиру. Чтобы вылезти из долговой ямы и обеспечить более-менее приличную жизнь своей семье, Кьюсак пошел на работу в хедж-фонд «ЛиУэлл Кэпитал». Поговаривали, что благодаря финансовому гению его управляющего клиенты фонда «никогда не теряют свои деньги».
Очнувшись на полу в луже крови, Роузи Руссо из Бронкса никак не могла вспомнить — как она оказалась на полу номера мотеля в Нью-Джерси в обнимку с мертвецом?
Действие романа происходит в нулевых или конце девяностых годов. В книге рассказывается о расследовании убийства известного московского ювелира и его жены. В связи с вступлением наследника в права наследства активизируются люди, считающие себя обделенными. Совершено еще два убийства. В центре всех событий каким-то образом оказывается соседка покойных – молодой врач Наталья Голицына. Расследование всех убийств – дело чести майора Пронина, который считает Наталью не причастной к преступлению. Параллельно в романе прослеживается несколько линий – быт отделения реанимации, ювелирное дело, воспоминания о прошедших годах и, конечно, любовь.
Егор Кремнев — специальный агент российской разведки. Во время секретного боевого задания в Аргентине, которое обещало быть простым и безопасным, он потерял всех своих товарищей.Но в его руках оказался секретарь беглого олигарха Соркина — Михаил Шеринг. У Шеринга есть секретные бумаги, за которыми охотится не только российская разведка, но и могущественный преступный синдикат Запада. Теперь Кремневу предстоит сложная задача — доставить Шеринга в Россию. Он намерен сделать это в одиночку, не прибегая к помощи коллег.