Убийственная связь - [20]

— Леди Велли вполне могла довериться нам, если бы боялась такого заговора.

— Чушь! — возразила я. — Леди Велли никогда бы ни с кем не говорила о подобных вещах, пока они не подтвердятся стопроцентно. Она из тех, кто играет осторожно, держа карты близко к груди. Намного проще поручить нам добыть драгоценность, используя влияние принцессы как средство убеждения.

— Но этa тактика не сработалa, — ответил он ровно.

— Она не могла знать этого!

Я старалась хранить терпение, но мое раздражение росло. Я так ясно видела картину: преданный вассал решил сохранить репутацию будущего короля, спокойствие будущей королевы. Леди Велли никому не доверилась бы, разве что возникла абсолютная необходимость.

— Должно быть, она была на грани того, чтобы поделиться с нами, когда рухнула, — сказала я.

— Ну, мы ничего не можем сделать, пока леди Велли не выздоровеет, — начал он.

— Но что, если она не выздоровеет? Я знаю, что мы не хотим рассматривать такую возможность. Тем не менее, нельзя отрицать, что даже если она переживет кризис, будущее неопределенно. Есть вероятность, что нанесен какой-то урон ее умственным способностям, не так ли?

Стокер неохотно кивнул.

— Да. Еще слишком рано констатировать какой-либо тип хронической инвалидности.

— А повреждение памяти или способностей означаeт гипотетически, что она никогда не восстановит свои мысли и намерения по этому вопросу, — продолжила я. — И только мы знаем об этом.

Я сделала паузу, позволяя весу моих слов осесть между нами, прежде чем идти дальше.

— Мы единственные знаем о подозрениях леди Велли. Мы можем изучить факты и установить истину.

— А потом? — спросил он. — Что если мы обнаружим, что автор этой порочной записки прав? Что если Эдди замешан?

— Ты сказал, что у него есть алиби на эти ночи.

— И я сказал, что свидетелей можно подкупить. Документы могут быть подделаны. Истина может быть превращена в то, чего хотят сильные мира сего. Они делали это веками.

Я сделала глубокий вдох.

— Тогда мы вместе решим, что нужно сделать.

— Даже если то, что нужно сделать, это разоблачить старшего сына принца Уэльского как злобного убийцу? — потребовал Стокер. —- Ты плаваешь в опасных водах, Вероника. Ты просишь уничтожить монархию.

— Или прошу спасти ее? — я сказала тихо. — Если мы ничего не сделаем, и этот злодей распространит свой яд дальше, он может нанести такой же ущерб, как если бы Эдди сам держал нож Потрошителя. Подумай об этом, Стокер. Эти убийства — отвратительные, жестокие преступления, которые подожгли страну, распалили искры истерии в костры.

Я указала на «Daily Harbinger», oтброшенную мной в то утро.

— Посмотри на заголовки! Каждый день появляется новый урожай, настраивающий одни слои общества против других: христиан против евреев, англичан против иммигрантов, богатых против бедных. Представь, если в этом водовороте кто-то — возможно, один из этих дьявольских владельцев газет — предположит, что наш будущий король несет ответственность? Сама возможность такой идеи была бы зажигательной. В этом году у нас случались беспорядки. Вообрази, насколько могло быть хуже, если бы люди поверили в то, что старший член королевской семьи замешан в этих преступлениях?

— Анархия, — лаконично сказал Стокер.

— Точно. Англия сгорит и погаснет в огне, все будет уничтожено.

— Огромная разница: покровительствовать такому учреждению, как «Club de l’Étoile», или резать на куски невинных женщин на улицах Уайтчепела, — возразил Стокер.

— Не в умах британской публики. Мы нация примитивных лавочников, и ты это знаешь. Дай честному среднему классу крошку скандала, и они устроят банкет, как ты тоже знаешь. За твои же деньги! — сказала я.

Он издал низкое рычание признания.

Собственный развод Стокера — новшество в полуаристократических кругах — месяцaми зажигал огни сплетен. Желтая пресса раздувала их похотливыми подробностями, как жена бросила мужa в джунглях Амазонки, пока тот лежал в ожидании смерти. Последующие распутства Стокера в борделях Бразилии лишь добавили перца в похлебку скандала.

Но маятник качнулся, и я воспользовалась преимуществом.

— Мы знаем, что звезда сейчас в клубе. Это хорошее место для начала расследования. Не исключено, кто-то рассчитал, что присутствие принца в таком учреждении может стать средством подбить оппозицию королевской семьи на политические перемены.

— Это вообще возможно? — задумался Стокер.

— Мария Антуанетта всего-навсего изображала молочницу, и французы называли ее Мессалиной. Важна не реальность, а восприятие!

Я улыбнулась.

— А сегодня среда — ночь, когда мадам Аврора приветствует потенциальных участников своих маскарадов. Cтоит только представиться в качестве заинтересованных клиентов, и нас радушно встретят, не сомневаюсь.

Стокер зашевелился.

— Ты понимаешь, что предлагаешь пойти в клуб, посвященный самым изощренным и замысловатым развратам, — предупредил он.

— Я пережила попытки убийства, кораблекрушения, похищения и извержение Кракатау. Не думаю, что буду нервничать из-за несколько излишней наготы.

Он тяжело вздохнул.

— Нам нужны костюмы. Кроме того, мы должны узнать все, что можем о «Club de l’Étoile» и мадам Авроре, прежде чем броситься в эту авантюру.