Убийства в замке Видер - [44]

— Послушайте, на вас что, действительно так действует это кровавое пятно у винтовой лестницы? — вдруг спросила она.

— Это загадка для меня, фройляйн, но это так.

— А призраки в вашем замке есть?

— Призрак Анхелы фон Видер, фройляйн. Гости замка постоянно упоминают, что часто слышат женский плач и шаги возле винтовой лестницы.

— Место, где её убили…

— Именно, фройляйн.

— И что, действительно не сохранилось ни одного портрета Анхелы фон Видер?

— Ни одного.

— И её отец приказал замуровать её комнату… — задумчиво пробормотала писательница. — И нет никакого потайного хода, чтобы туда пробраться?

— Мне это неизвестно, фройляйн.

— Но, насколько я помню, вы давно здесь служите?

— Очень давно, но, к сожалению, никто не посвящал меня в тайны подземелий замка Видер, хотя между нами, фройляйн, — вдруг заговорщески сказал Хельмут, и Берта Мур сразу придвинулась к нему поближе, — между нами, фройляйн, я бы не отказался побродить по всяким потайным коридорам. Люблю, знаете ли, тайны.

— А не сохранился ли старый — престарый план замка, Хельмут?

— Все документы сгорели во время пожара, устроенный нацистами во время их отступления.

— Как жаль, — вздохнула писательница и обвела комнату взглядом. — Подумать только, что когда — то в этом замке жили гитлеровцы… вам не страшно?

— Страшно, фройляйн? К счастью, замок избежал сильных разрушений. Думаю, нацисты испытывали некий священный трепет в стенах этого замка, как испытывают все, кто посещает Видер.

— Однако они попытались его сжечь, когда отступали.

— И это единственное, на что они осмелились, чему мы все очень рады.

— Скажите, Хельмут, а вы слышали шаги поздно ночью? — внезапно спросила Берта Мур.

— Поздно ночью? — переспросил дворецкий и нахмурился: — Какие шаги, фройляйн Мур?

— Это было несколько дней назад. В тот день, когда все приехали, — уточнила писательница.

— Вы слышали шаги, фройляйн Мур?

— В начале первого ночи.

— Я ничего не слышал, фройляйн. Я спал.

Хельмут старался выглядеть и говорить спокойно, и, кажется, писательница ему поверила, ибо пожала плечами и сказала равнодушно:

— Значит, мне показалось. Что только не привидится со сна, верно?

— Верные слова, — заметил дворецкий и сменил тему разговора: — Я зашёл сообщить вам, фройляйн, что обед будет через полчаса.

— Спасибо, Хельмут.

Дворецкий степенно вышел из комнаты и осторожно прикрыл за собой дверь. Он не знал, что Мари Гибер проводила его очень внимательным взглядом.

Оставшись одна, Мари снова принялась бродить по по комнате.

Обед через полчаса… да зачем же он ей нужен? Шондер уехал — и где его искать? И сколько пройдёт времени, прежде чем они снова столкнутся? Она столько сил потратила, столько времени, чтобы подобраться к нему — и всё насмарку. Он уехал.

И сразут же нахлынула неимоверная усталость, и ничего больше не надо было, кроме как вернуться домой, открыть дверь и увидеть улыбку Эдмона.

Ох, Эдмон, как ты был прав! И зачем она ввязалась в это дело? А что было бы, если бы её арестовали? Что стало бы с Эдмоном, если бы она не вернулась домой? Как она могла подумать, что убийство останется ненаказанным; что её не поймают; что само убийство не изменит её саму, ведь она собиралась отнять жизнь, которую не давала. О Боже, что она собиралась делать! Мари застонала и спрятала лицо в ладонях. И пистолет… он же у Бейкера!

Вспомнив про пистолет, Мари подскочила как ужаленная. Боже мой, пистолет!.. Она же совсем про него забыла. Инспектор не вернёт оружие — никогда не вернёт.

Нужно найти этого полицейского и потребовать обратно пистолет.

Мари решительно направилась из комнаты, открыла дверь и вышла в коридор. И тут же Бейкер, поджидавший француженку, решительно взял её под локоть.

— Ну, теперь мы с вами поговорим, уважаемая мисс Гибер, — сказал он.

Мари испуганно вздрогнула и хотела вырваться, но инспектор был сильнее, и француженке ничего не оставалось как подчиниться.

— Делайте что хотите, — устало сказала она. — Мне уже всё равно.

— Опустили руки после отъезда Шондера? Что ж, не стану скрывать, мне приятно, что вы наконец — то отказались от этой идеи, — похвалил Бейкер, — но я не ожидал, что вы так быстро сдадитесь. Почему — то мне казалось, что вы — весьма напористая мисс. Вы же обокрали мою дражайшую тётушку.

Мари враждёбно посмотрела на него:

— И снова бы обокрала!..

— Не сомневаюсь. Представьте, звонит мне тётушка и требует, чтобы я немедленно приехал, а когда я поинтересовался, где горит, она прикрикнула на меня, сказав, что это не телефонный разговор. Пришлось садиться на самолёт и лететь в Германию. Тётушка встречает меня, сажает в кресло и заявляет, что день назад у неё в гостях была одна очень странная особа, которая представилась журналисткой Элен Вердье из французской газеты «Фигаро». Вела себя эта странная особа вполне сносно, но отчего — то была бледна, и чуствовалось в ней непонятное напряжение. После её ухода обнаружилась пропажа именного приглашения баронессы фон Видер, а когда заподозрившая неладное тётушка позвонила в газету «Фигаро», оказалось, что никакой журналистки Вердье в их штате не значится и никогда не значилось. Вот тут — то тётушка позвонила мне, а под конец вообще заявила, что эта самая Вердье явно намерена совершить убийство. Признаюсь, при последних словах я подскочил в кресле и пролил чай, который так усердно заваривала моя тётушка.