Убийства в алфавитном порядке - [56]

Сапожник молчал.

– Вы оправдываетесь тем, что убили Адамяка, Боженцку и Делькота. Нас же упрекаете в том, что преступники сидели под носом у милиции, а мы об этом не знали. Это тоже правда. Но почему мы ничего не знали? Потому что такие, как вы, молчат и терпят бандитов, воров и процентщиков. Милиция не всезнающая. Чтобы что-то предпринять, нужно знать о преступлении. От кого, например, мы можем узнать о насилии, если весь город солидарно молчит? Боженцка шантажировала? Может быть. Но никто к нам не пришел и не обратил наше внимание на ее дела. Хуже того, когда мы шли к ней, чтобы найти запасы водки, ее всегда старались предупредить. Дальше, Делькот и его шайка. Достаточно было одного вашего слова поручнику Шливиньской, чтобы всю банду ликвидировали за десять дней. Но вы сказали об этом, лишь когда застрелили Делькота, а могли и должны были сказать два года назад, когда обосновались в Забегово. На восемь тысяч жителей города и не менее чем две тысячи приезжих нас, милиционеров, меньше тридцати. Откуда мы можем знать обо всем и эффективно бороться с преступностью, если общество не хочет нам помочь?

– Ну и что было бы, если бы я пришел и сказал, что Адамяк и его дружки изнасиловали в лесу девушку из соседней деревни? Вы бы все равно с ними ничего не сделали, потому что любая деваха предпочтет молчать, чем стать посмешищем всего города.

– Именно вы, – вмешалась Шливиньска, – и другие жители Забегово создаете такой моральный климат, что пострадавшие боятся прийти к нам. Вместо того чтобы разоблачать преступников, высмеиваете их жертвы. Кроме того, пан Бунерло, вы надели маску борца с преступниками исключительно для того, чтобы избежать правосудия за убийство Червономейского. Вы решили, что нас собьет с толку этот алфавитный список и мы будем искать сумасшедшего, убивающего без причины. А если бы вы не нашли преступников, то стали бы убивать невинных людей, как пытались это сделать с доктором Эмилиановичем?

– Нет! – энергично запротестовал сапожник. – Если бы я не знал об этих канальях, не убил бы ни одного невинного. Придумал бы что-нибудь еще, но садовод за причиненное мне зло не вышел бы сухим из воды. А зубной врач – это была шутка. Я хотел немного развлечься и вам дать работу. Вы ведь прекрасно знаете, что я стрелял не для того, чтобы убить. Я сам удивляюсь, что мне удалось с такого расстояния попасть в то большое окно. Действительно, я немного водил вас за нос, но с целью уйти от правосудия. Кстати, оно мне и не грозит. В этом отношении я спокоен, даже сейчас, сидя здесь.

– И все-таки вы не уйдете от правосудия, которое так высмеиваете.

– Уйду, уйду. Уже несколько лет я чувствую боли в животе. Я лечился, мне выписывали порошки и еще какие-то лекарства то от желудка, то от желчного пузыря. Ничего не помогало. Восемь месяцев назад врачи уговорили меня лечь на операцию. Она как будто удалась, но через три месяца боли возобновились. Тогда я понял, что у меня осталось мало времени. Я сильный человек. Смерти не боюсь. Боялся только, что не успею рассчитаться с кем следует. Поэтому я уговорил врача сказать мне всю правду…

Прощание с Забегово

Упакованный еще с утра чемодан ждал в секретарской. Накануне вечером коллеги организовали небольшую пирушку. Проходила она на квартире поручика Анджея Стефаньского. Барбара Шливиньска была искренне взволнована сердечной атмосферой этой встречи и подарком, полученным от людей, которых еще два месяца назад она вообще не знала. Сейчас эти люди прощались с ней с искренним сожалением и уговаривали ее остаться в Забегово навсегда.

Комендант милиции майор Станислав Зайончковский, приглашенный на это прощальное торжество, категорически отказался принять в нем участие.

– Не люблю таких фокусов, – ответил он и как бы демонстративно сразу после обеда уехал в соседний город.

Сейчас Барбара ходила по комендатуре и прощалась со всеми сотрудниками. Правильно говорят французы: уехать – это как бы немного умереть. Девушке действительно было жаль расставаться то ли с Забегово, таким маленьким и тихим по сравнению с шумной Ченстоховой, то ли с коллегами. Она чувствовала, что ей будет не хватать спокойствия и уверенности капитана Зигмунта Полещука, острой иронии Анджея Стефаньского, не всегда самых умных вопросов и замечаний подпоручника Эдмунда Жешотко, усердия капрала Вонсиковского, постоянной готовности к любой услуге сержанта Бытоня.

А может… и майора?

Шливиньска еще до приезда в Забегово много слышала о Зайончковском, его сухости и суровости. Слышала и о его странностях. Поэтому она не удивилась не слишком большому энтузиазму, с каким он встретил ее в Забегово. Однако позже официальные отношения наладились. Комендант был порядочным человеком и очень скоро стал смотреть на командированного из Ченстоховы поручника с интересом и уважением. Барбара заметила, что иногда этот человек умеет быть любезным. Раза два он даже сделал ей комплименты. Правда, сразу после этого снова вернулся в свое прежнее состояние, как улитка, которая прячется в своем домике. В финале же дела «алфавитного убийцы» майор проявил подлинную заботу о безопасности своей подчиненной.