Убийцы для императора - [4]

Шрифт
Интервал

— А твоих хлопцев, сотник, знаю сам не первый год: каждый из них десятка других стоит. И потому, друже, ты не станешь ждать выступления царских войск, а сегодня же вечером поскачешь навстречу Левенгаупту и будешь виться вокруг него, не спуская глаз. И еще одно дело будет к тебе. Помнишь ли сотника Ивана Недолю, своего бывшего друга-товарища?

На лбу Злови-Витра появились две глубокие морщины, он отвел взгляд в сторону.

— Помню, батько, да только разошлись наши с ним пути-дорожки. Пригрелся твой бывший сотнику гетмана, стал есаулом его сердюков. А я до сей поры не простил Мазепе своих прежних обид…

— Знаю это, друже. Молвлю даже то, чего ты еще не ведаешь. Три дня назад прибыл есаул Иван Недоля к Левенгаупту и стал служить шведам. Мазепа отписал царю, что Недоля изменил-де России потому, что втайне был сподвижником покойных Кочубея и Искры. Но не верю я этому. Хитрит гетман… Мыслю, что его волю исполняет мой бывший сотник. И не столько он, сколько полковник Тетеря, ближайший доверенный Мазепы по злому умыслу супротив Украины и России. И потому написал я Недоле грамоту, в которой зову его снова честно, как прежде, служить отчизне. А ты, друже, найдешь человека, который смог бы доставить это послание Недоле.

— Сыскать человека не мудрено, — угрюмо произнес сотник, — да будет ли от грамоты прок?

— Время покажет…


Легко разрезая голубоватую воду острыми носами, по речной глади скользили три стремительные запорожские чайки[3]. Дюжие гребцы, сбросив кунтуши и оставшись в одних рубахах, гребли быстро и умело, и суденышки неслись вверх по Днепру словно на крыльях. На корме передней чайки на персидском ковре полулежали двое: запорожский сотник Дмитро Недоля и донской атаман Сидоров.

Сотнику было не больше двадцати пяти лет. На его круглом лице озорным блеском сверкали глаза, с губ не сходила веселая улыбка, он то и дело подкручивал кверху кончики длинных рыжеватых усов. Донскому атаману уже исполнилось сорок. Всю нижнюю часть его лица скрывала густая светлая бброда, а на лбу залегло несколько глубоких, никогда не разглаживающихся морщин, придававших лицу выражение замкнутости и отчужденности.

Сотник всего полмесяца назад вернулся на Сечь из морского набега на побережье турецкой Анатолии. Целую неделю гулял со своими другами-побратимами по шинкам и корчмам, но затем в казачью душу будто вселился бес, погнавший его в это рискованное путешествие по Днепру. Заодно с ним поплыл с полусотней своих донцов и атаман Сидоров, нашедший приют на Запорожье после гибели вожака восставшей донской голытьбы Кондратия Булавина.

Разные цели свели в чайке сотника и атамана, разные лежали перед ними стежки-дорожки, но покуда им было по пути. Устроившись на ковре, запорожец и донец проводили целые дни в неторопливой беседе.

— Эх, атаман, кабы видел ты ее! Краса, а не дивчина! А статью, как ляшская королевна, — зажмуриваясь от удовольствия, говорил сотник. — Так что я задумал твердо: свадьба, и кончено.

— А не сдается, казаче, что одного твоего желания маловато? — усмехнулся в бороду Сидоров. — Сам поведал, что зазноба — полковничья дочка. А такие обычно с норовом и гонором. Им ничего не стоит нашему брату и гарбуза[12] выставить.

— Мне не выставит, — убежденно ответил сотник. — Когда из-за козней Мазепы поначалу взяли Кочубея и Искру, то вскоре стали хватать и иную казачью старшину, что держала их руку. Явились гетманские сердюки и за ее отцом, побратимом Искры. Тот встретил их со своими дворовыми казаками саблей да пулей, а его жинка и дочка спаслись в лесу. Они хотели пробраться к родичам на дальний степной хутор, да напоролись в пути на загон крымчаков. Быть бы полковничьей доньке украшением ханского гарема, кабы тут, на ее счастье, не подвернулся я со своей сотней. И хоть с той поры минуло немало времени, думаю, что не позабыла она нашей встречи, — закончил Дмитро.

— А как сама дивчина смотрит на свадьбу? — поинтересовался атаман.

— Кто ведает? — беспечно ответил запорожец. — Когда ее отбил, Сечь готовилась к набегу на Синоп — не до женитьбы было. А в походе захватил в полон красулю-турчанку и совсем позабыл о полковничьей доньке. Но сейчас получил весточку от старшего брата, есаула гетманских сердюков. Извещает, что сия дивчина рядом с ним и даже спрашивала обо мне. И веришь, атаман, как вспомнил ее, так полыхнуло по всему телу словно огнем, и решил я, покуда время и охота имеются, сыграть свадьбу.

— Хороша Маша, да не наша, — хохотнул атаман. — Думаешь, у нее за это время иных женихов не объявилось? Писаная красавица, да еще полковничья дочь, — это не какой-то залежалый товар. Такие всегда себе ровню ищут.

— А я чем хуже других? — гордо выпятил загорелую грудь сотник. — Казачина что надо, а после похода на турок не беднее любого полковника. Эх, и погуляю, атаман! По всей Украине и Запорожью молва о той свадьбе разлетится, — мечтательно произнес Дмитро.

— Дай Бог, сотник.

— У меня впереди все ясно, как Божий день, — продолжал запорожец. — Сыграю свадьбу, отправлю молодую жену к своей матери на хутор, а сам снова подамся на Сечь. Слыхивал я от кошевого, что казаченьки опять собираются на море: Крым или Туретчину щупать. А вот чего ты, атаман, у Мазепы позабыл, никак в толк не возьму.


Еще от автора Андрей Иванович Серба
Наш верх, пластун

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Измена

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Тихий городок

Сборник включает остросюжетные повести «Секретные имперские дела» Е. Федоровского, «Взрыв на рассвете» и «Тихий городок» А. Сербы, «Бумеранг» С. Демкина. Герои произведений — люди разных военных профессий. Это и казаки-пластуны, предотвращающие вместе с контрразведкой создание гитлеровцами агентурной антисоветской сети, и разведчики, сумевшие значительно оттянуть сроки создания фаустпатронов, и чекисты, содействовавшие срыву плана превратить Турцию в открытого союзника фашистской Германки. Всех их объединяет верность долгу перед Родиной, высокий профессионализм, мужество и героизм.


Взрыв на рассвете

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Мечом раздвину рубежи

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Искатель, 1985 № 04

На I стр. обложки рисунок П. Дзядушинского и Т. Егоровой к повести В. Мельникова «Крылатый лабиринт».На II стр. обложки рисунок Ю. Иванова к повести А. Сербы «Соната моря».На III и IV стр. обложки рисунки Р. Авотина к рассказу Уолтера М. Миллера-младшего «Я тебя создал».


Рекомендуем почитать
В тисках Бастилии

Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.


Школа корабелов

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Дон Корлеоне и все-все-все

Эта история произошла в реальности. Её персонажи: пират-гуманист, фашист-пацифист, пылесосный император, консультант по чёрной магии, социологи-террористы, прокуроры-революционеры, нью-йоркские гангстеры, советские партизаны, сицилийские мафиози, американские шпионы, швейцарские банкиры, ватиканские кардиналы, тысяча живых масонов, два мёртвых комиссара Каттани, один настоящий дон Корлеоне и все-все-все остальные — не являются плодом авторского вымысла. Это — история Италии.


История четырех братьев. Годы сомнений и страстей

В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.


Дакия Молдова

В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.


Лонгборн

Герои этой книги живут в одном доме с героями «Гордости и предубеждения». Но не на верхних, а на нижнем этаже – «под лестницей», как говорили в старой доброй Англии. Это те, кто упоминается у Джейн Остин лишь мельком, в основном оставаясь «за кулисами». Те, кто готовит, стирает, убирает – прислуживает семейству Беннетов и работает в поместье Лонгборн.Жизнь прислуги подчинена строгому распорядку – поместье большое, дел всегда невпроворот, к вечеру все валятся с ног от усталости. Но молодость есть молодость.