Убийца-юморист - [16]

— И чем же кончилось?

— Для Клавдии Ивановны кончилось плохо — разводом. К тому времени уже нельзя было вернуть мужа через партком. Только посмеялись бы… Да и кто захотел бы связываться с самим Михайловым? Он сам мужик решительный. Как-то же сумел отвязаться от первой жены без последствий. Но, говорят, ушел от неё в чем был. В однокомнатную, к Софочке. А ведь красиво! — Лидия вздохнула, переживая полоснувшую по её сердцу зависть. — Только чего ему! У него книжки одна за другой. Самое большее через год переехал с Софочкой в новую большую квартиру, купил машину, дачу у очень известного композитора, очень такую не дешевую… Софочка, конечно, рассчитывала, что он с ней будет вечно, хотя сама ему понемножку изменяла. Ей же было всего двадцать два, а ему — ого-го! Он ей тоже изменял вовсю. Здесь такое рассказывают… Он себе в делегацию специально таких подбирал молоденьких секретарш и поэтесс, чтоб там, в гостинице, с ними спать.

— Почему же они-то соглашались? Почти задарма?!

— Не совсем задарма. Он, когда был секретарем и владел деньгами Союза писателей, распоряжался ими как хотел. Смотрим, а одна наша девочка из иностранной комиссии после поездки с ним в Швецию получает от Союза квартирку, а вторая после поездки с ним в Индию — тоже получает квартирку. Он щедрый был, когда брал из общего, писательского, государственного кармана! А вот из своего — ну ни копеечки никому! Поверите, ему позвонят из той же «Пионерской правды», что стихотворение напечатали, что ему причитается гонорар в размере трех рублей, — вызывает личного шофера, дает доверенность: «Поезжай, получи, Вася!»

Само собой, я молила невесть кого, чтобы вдруг дверь не открылась и не оборвала волшебный рассказ, наполненный необходимыми мне подробностями. И этот «невесть кто» стоял на страже моих интересов…

— А почему же и с Софочкой он развязал? Чем она его перестала устраивать?

— Софочка? Артистичная натура, имею в виду развязность и склонность к эффектам. Скажу так: эта девочка не выдержала проверку богатством и Кремлевским Дворцом. Она же перебивалась, а не жила до этого… Она из Житомира. Умела ходить по канату, шарики бросать… Сломалась… с позвоночником что-то… устроилась к нам секретаршей, отрастила длинные волосы ниже пояса, покрасила их в медь. Михайлов как увидел… и кинул верную Клавдию. А Софочка взошла на трон. Многое себе позволяла. Капризничать научилась. Он её ведет в немецкое посольство на прием, а она губки подковкой: «Фи! Не хочу в немецкое, хочу во французское!» По большому счету была она маленького ума и не рассчитала… И надоела Михайлову через семь лет… Бросил он красотулю. И стал жить один.

— Совсем?

— Да вы что! Лет пять — с Изабеллой, балериной из Большого. Не расписываясь. Она не хотела. Она давно решила остаться за рубежом. Поехала на гастроли и осталась в Америке. Михайлов — за ней. Говорят, на коленях умолял вернуться в Россию. Это было в начале восьмидесятых. Она отказалась. Он, возможно, и по заданию вел с ней беседы. Ему всюду можно было и летать и ездить. Он, — Лидия задышала мне в ухо, — хоть и писатель, но… служил кое-где… кое-кем… Вы меня понимаете?

И громко:

— А Софочка стала искать себе подходящего мужа. Искала, искала и, говорят, нашла. Но уж очень самоуверенная! Говорят, при Михайлове романы крутила с посторонними. Говорят, он её однажды застал в… нехорошей позе с хахалем. Нахалка, конечно! Перенадеялась на свои прелести. И — сорвалось. Выставил. Без шума. Он вообще шума не любил. Ни шума, ни крика. Воспитанный. Дворянин по происхождению. Теперь-то это всем известно… Он Софочку, говорят, и раньше заставал в не самых благонравных позах, но тут ему подвезло. Говорят даже, что он специально все это устроил, что тот молодой поэт по его указке и действовал. Ну не знаю… Может, и врут. Но кончилось разводом. Софочка даже не пикнула против. А чего ей было пикать? И он же её не на улицу выбросил! Он ей купил квартиру. Машину дал, то, се… Настоящий мужчина, а не какой-то там жлоб. Пусть Софочка была на тридцать лет его моложе, но ведь таких, как она, в Москве хватает. А Михайлов — величина! С секретарями ЦК за руку здоровается! Целуется даже. Да ведь и из себя видный! Чего уж там… За ним каждая пойдет, если он на неё глаз положил. Ну когда ему было шестьдесят даже, ну и в семьдесят ещё неплохо смотрелся. Он ведь за Изабеллой приударил, когда ему было уже шестьдесят с хвостом. Говорят, привел её в ювелирный и — бери, что хочешь. Она и взяла бриллиантовые сережки с перстнем немыслимой цены. Но ему нипочем! У него же гонорары бешеные!

— И, все-таки, не завлек совсем?

— Сорвалось! Девочка оказалась с характером. Очень честолюбивая. Ей хотелось карьеру строить, а не в постели со старцем лежать. Убежала! Нью-Йорк пересилил.

— Страдал?

— По нему не поймешь. Никогда вида не покажет. Но года три — без никого, без баб, значит. Хотя, наверняка, находил с кем спать. Ну а потом нашел Наталью и вступил в очередной законный брак. Все глаза вылупили. Совсем ведь молоденькая! Ну не больше двадцати двух! Можно сказать, с улицы взял. Она, бедная, где-то там за грошики трудилась. Он выступать явился. Глянул — и взял. А чего же? Бедненькие обычно благодарные… Так?