Убийца - [5]

Какого черта?

Я судорожно пытаюсь дотянуться до телефона, но чувствую лишь боль в левой руке, где железное кольцо впивается мне в кожу с дикой силой. Сажусь на пол иначе и вытягиваю ногу, но вместо того, чтобы притянуть его к себе, отталкиваю еще дальше и тихо всхлипываю болью, которая мучает мою левую руку. Лажусь боком, вытянувшись еще больше, и, сдерживая болезненные всхлипы, снова пытаюсь подтолкнуть его к себе.

 Телефон оказывается у подножья кровати, как только я снова пытаюсь подтолкнуть его к себе, и чувствую боль уже в локте. Выпрямляюсь и поднимаю его с пола переворачивая экраном к лицу, как понимаю, что я в полном дерьме.

Экран его пробит, а сим-карта изъята вовсе. Откидываю его на пол и поднимаю голову вверх, пытаясь унять свою панику. Недолго думая забираюсь на кровать и разглядываю наручники. Тяну руку, пытаюсь её вытащить из железного кольца. Не выходит. Мочу её слюной и пытаюсь снова, но из этого всего получаю только режущую боль по коже. Замечаю, как из-под железа начинает течь кровь и меня кидает в дрожь. Я не переношу чужой крови, но и от вида своей не всегда была в восторге.

Тяну снова, но резко дергаюсь, когда сзади меня со скрипом открывается белая дверь. Я оборачиваюсь к ней лицом и буквально вжимаюсь в угол кровати поджав под себя ноги. С ужасом наблюдаю за тем, как виднеется поднос с едой, а затем и тот парень — Бэн.

Он улыбается мне беззаботной улыбкой и закрывает дверь. Улыбается так, будто это нормально. Будто нормально проснуться непонятно где, прикованным к батарее и непонятно в чем.

— Доброе утро, Алексис, — проговаривает он, поставив поднос с едой на край кровати. Я не могу произнести ни слова, потому что мой голос скорее всего подавляет страх. Он снова улыбается и поправляет очки. Он выглядит как прежде. Как тогда, когда приходил ко мне в кафе. На нем белая майка и темные джинсы. Синяя рубашка в клеточку и челка снова спадает на лоб.

Я должна что-то ответить.

Говори, Алексис.

— Где я, Бэн? — тихо спрашиваю я.

— У нас дома, — снова улыбается он.

Я хмурюсь.

— Это не мой дом, — протестую я.

— Верно, — кивает он. — Это НАШ новый дом.

Я с опаской смотрю в его карие глаза и пытаюсь проанализировать его поведение. Он смеется или издевается?

— Где моя одежда? — снова спрашиваю я и он опускает взгляд на платье, в которое скорее всего он меня и одел.

— Я решил, что ты захочешь начать новую жизнь со мной в новом платье. Тебе не нравится? — в его голосе слышится нотка смятения. Он озадаченно рассматривает мой вид, а затем снова смотрит в глаза.

— Мне более комфортней в своей, — признаюсь я, пытаясь сделать тон чуть мягче. Он не слышит меня и сразу переводит тему.

— Я принес тебе завтрак, — указывает он на поднос.

Я опускаю взгляд и разглядываю стакан апельсинового сока, а рядом на тарелке лежат три блинчика, по которым стекает жидкий мед. Я чувствую, как мой желудок урчит, но болезненно сжимается при мысли, что это может быть отравлено.

— Ты проголодалась, — утверждает он.

— Нет, — качаю я головой, когда он берет в руку тарелку с блинчиками.

— Супруги не должны врать друг другу, Алексис, — хмурится он.

Супруги? Я кидаю быстрый взгляд на левую руку и замечаю на безымянном пальце обручальное кольцо. Что за чертовщина?

Он присаживается ближе ко мне и протягивает руку с блинчиком, пытаясь покормить меня. Я не открываю рот, поэтому он отстраняет руку и чуть сузив глаза смотрит на меня.

— Ну же, ты ведь не раз представляла, как я тебя кормлю в постели, каждый раз, когда я был в твоем кафе. Я все видел, — самодовольно улыбается он.

В этот момент меня начинает подташнивать. Мысль о том, что я действительно об этом думала, убивает меня. Заставляет вывернуться наизнанку и запротестовать, что это неправда. Но это так.

— Я не хочу, — качаю я головой, но его не заботит мое мнение, поэтом он снова пытается впихнуть его мне. Смотрит мне в глаза и замахнувшись со всей силы швыряет тарелку в стену. Я дергаюсь каждый раз, когда он делает какое-либо движение, и даже то безобидное, когда он отпивает «мой» сок, не сводя с меня глаз. Ставит пустой стакан на поднос и закатывает рукава рубашки.

— Мы же договорились, Алексис, — проговаривает он. Его тон изменился. — Жить долго и счастливо.

Чертов идиот, не было такого!

Ты чокнутый!

— Почему ты все делаешь наоборот? — интересуется он.

— Бэн, у меня болит левая рука, ты не мог бы отстегнуть наручники, — прошу я.

— Почему ты всегда все делаешь наоборот? — снова спрашивает он.

Всегда? Я тебя впервые вижу, парень.

— Бэн, пожалуйста, — снова прошу я, кинув взгляд на окровавленную руку. Он не смотрит туда же, а смотрит мне в глаза. — Бэн…

— Что ты заладила? Бэн, Бэн! Я не Бэн! — выкрикивает он, подорвавшись с кровати. Поднос со стаканом падают на пол. — Не помнишь меня? — интересуется он, смотря мне в глаза.

Я хмурюсь. Что он имеет ввиду?

— Конечно, — кивает он. Похоже, будто обиделся. — Какое тебе было дело до меня, когда ты всегда была с Сэмом. Сэм там, Сэм здесь. Сэм рядом, Сэм на день рождении. Лучший друг кто? Сэм!

Я с ужасом наблюдаю за его действиями и не могу понять, о чем он.