Убийца, ваш выход! - [49]

— Будет исполнено, сэр.

— Свяжитесь также с Бейли. Бедняга, наверное, уже в постели, однако ничего не поделаешь — придется его поднять. И вновь нужен полицейский врач.

Фокс ушел звонить, а Аллейн побрел назад по каменным переходам к чулану с разбитым окном, зажег там свет, внимательно исследовал пол, стены, подоконник. Затем выбрался во двор, направил фонарик на ворота, залез на них и нашел крошечный лоскуток черной материи.

Вернувшись на сцену, он собрал в конверт немного пыли с пиджака Хиксона, потом вскарабкался по лестнице на верхний ярус колосников, чтобы и там взять пыль для экспертизы. При помощи лупы и фонарика он тщательно осмотрел веревку, уделив особое внимание петле. Затем настала очередь перил и половиц. Он также установил на глазок высоту падения тела. Спустившись вниз, Аллейн отыскал метлу под мостками электрика и с нее тоже собрал пыль. Тем временем в театр прибыли сержант Бейли и полицейский врач.

— Итак, вы уверены, что это убийство? — спросил врач у старшего инспектора после осмотра трупа. — Вам виднее. С медицинской точки зрения смерть наступила от удушья и перелома шейных позвонков. Никаких других следов насилия я не обнаружил, если не считать небольшой ссадины на плече.

— Мог этот синяк возникнуть от удара ногой сверху вниз? — спросил Аллейн.

— Да, мог, — ответил врач, окинув взглядом ведущую на колосники лестницу. — Теперь и мне ваша версия кажется достоверной.

Из фойе возвратился ходивший звонить Фокс.

— Что Уоткинс? Есть от него вести?

— Он ушел домой, но его привезут сюда.

— А Кембридж?

Слуга из Питерхауза дал пространные показания. Наш сотрудник, выезжавший на место, представит вам полный отчет. Фургон из морга уже здесь.

— Труп можно уносить.

Фокс сходил к служебному входу и вернулся с двумя санитарами, Хиксона положили на носилки, когда часы пробили полночь.

— Мне не по себе, как было Гамлету, заколовшему Полония, — признался Аллейн.

— Опять Шекспир! — вздохнул Фокс. — Я предпочитаю более развлекательное чтение.

Зато доктор, подхватив мысль Аллейна, негромко продекламировал:

— «Прощай, вертлявый, глупый хлопотун!» Полагаю, эти слова звучали здесь не раз, — добавил он, точно размышляя вслух.

— Однако при иных обстоятельствах, — уточнил Аллейн.

— А вот и Уоткинс.

Сержант Уоткинс был коренаст, с густой рыжеватой шевелюрой.

— Вы хотели меня видеть, сэр? — настороженно обратился он к Аллейну.

— Доложите, Уоткинс, что вы видели в течение дня.

Ничего примечательного, сэр. Мой подопечный с утра до вечера пробыл дома и на улицу не выходил.

— Вы в этом уверены?

Уоткинс зарделся.

— Я караулил в садике напротив, глаз с парадного не спускал.

— Кто входил и выходил из подъезда?

— Жильцы из других квартир. Интересующий нас субъект изредка выглядывал в окно, таким образом я убеждался, что не упустил его.

— В котором часу он выглядывал в последний раз?

— Без четверти десять, сэр! — приободрился Уоткинс.

— После этого кто-нибудь выходил на улицу?

— Да, сэр, разные люди. Большинство из них я признал — постоянные жильцы.

— А были среди выходивших такие, кого вы видели в первый раз?

— Одна служанка, еще какая-то парочка, а до них — пожилой господин в мягкой шляпе, вечернем костюме, а сверху — что-то вроде пелерины. Он слегка прихрамывал. Консьерж сходил для него за такси, и я слышал, как господин этот назвал водителю адрес: «Театр Плаза». Я потом расспросил консьержа: женщина приходит убираться в одну из квартир, а пожилого джентльмена он не знал, видел только, что спустился тот со второго этажа, должно быть, ужинал у кого-то. Парочка же — из квартиры на первом этаже.

— Это все?

— Нет, сэр. Приходил еще молодой человек в дорогом двубортном костюме, котелке и темно-синем галстуке в полоску. Я слышал, как он назвал лифтеру этаж, на котором живет мой подопечный.

— У него светлые усы и гвоздика в петлице?

— Да, сэр.

— Долго ли он пробыл? резко спросил Аллейн.

— Нет, минут через пять вышел и зашагал к площади. В двадцать два пятнадцать меня сменил сержант Аллисон, он и сейчас на посту.

— Спасибо, Уоткинс.

— Я в чем-то оплошал, сэр?

— Не думаю, что вас можно в этом упрекнуть, но вы приняли убийцу за порядочного человека. Пусть кто-нибудь сменит Аллисона, а его немедленно пришлите сюда.

Уоткинс изменился в лице:

— Если позволите, сэр, я сам подменю Аллисона.

— Отлично, Уоткинс. Кто бы ни вышел из подъезда, будь то мужчина или женщина, всех останавливайте, записывайте имя и адрес, а главное — убедитесь, что они те, за кого себя выдают. Томпсон, можете составить компанию Уоткинсу. И не стройте из себя обиженных карапузов. В этом деле все мы допустили немало просчетов.

Томпсон, пристыженно потупившись, сказал:

— Видит Бог, сэр, мы не хотели вас подводить. А ежели я лгу, служить мне в рядовых полисменах до конца моих дней, да к тому же в ночной смене!

— Ия, сэр, готов под этим подписаться! — воскликнул Уоткинс.

— Ладно уж, проваливайте, простофили, — незлобиво отозвался Аллейн и заговорил с Фоксом: — Я должен кое-куда позвонить. С минуты на минуту сюда доставят протокол допроса слуги из Питерхауза. Если Аллисон прибудет без меня, спросите его в том же духе, что Уоткинса.