Убийца среди нас - [37]

Я удивился:

— А что так?!

Он пояснил:

— Реформаторская братва слишком прожорлива. Я ведь после армии неплохим токарем был. Служил в Каменогорске — кумекаете? Потом с работы, попросту говоря, выгнали, озлобился, и пошло-поехало. Срока хоть и небольшие, но схлопотал, оттрубил две ходки. Говорю как было.

— Ну, теперь-то ваш брат чиновникам да фирмачам не по зубам.

— Это верно. Знаем побольше ментов про их шуры-муры. Берем, как когда-то татары брали, мзду и напоминаем силой, коли не желают делиться. Между прочим, фирмачи сами с нами дружбы ищут.

Я посмотрел на часы.

— Понимаю, торопитесь. Небось думаете, что не нашего это ума дело.

— Да нет, говорите-говорите, — пожал плечами я, вспомнив наказ Попова. Вокруг никого, почему бы и не послушать, если «Клиент» разоткровенничался. Видать, наболело.

— Лишь единственный примерчик, не больше, — продолжил собеседник, опершись на метлу. — Был когда-то на нашем заводе начальником сбыта продукции один деляга, Алексеем Алексеевичем величал, вот ведь до чего стал высок наш авторитет. Если можно, говорит, помогите, в долгу не останусь. И как бы вскользь — тысчонок двадцать за услугу на первый случай подброшу. Двадцать — слышите? На него, значит, крутые напирают, в угол как волка загнали. Вот и испугался, защиты ищет, но не у ментов, вы извините за грубость, а у меня! Менты и бабки отберут, и ославят, а ему такой славы не хочется. И так повсеместно, куда ни кинь. Я ведь недавно дружка в Каменогорске похоронил. С жизнью покончил, семью кормить стало нечем. Письмо детям без слез не прочитать. Вот и получается: одним жрать нечего, а другие не знают, куда деньги девать.

Вновь посмотрел на часы. Что-то уж больно разболтался «авторитет»-философ. Пора бы и о деле.

— Так вот, что касается дела, — точно угадал мои мысли. — Кто вершит дела эти поганые, мне неизвестно. У вас там тоже четверых порубали?

— Откуда знаете? — удивился я.

— Это несложно: слишком необычно само дело — постоянно на слуху. Не думаю, что местные. Знали б, шила в мешке не утаишь. Но прошу передать «Попу», извиняюсь, Попову, что один фактик на днях прояснился. Вам не говорю, потому как дело наше местное и запутанное. Он скорей разберется. Все, привет Каменогорску. Пошел мести, а то вон домоуправ катит. Он у нас не хуже фирмача. Сейчас втык сделает…

Подъехала иномарка. Из нее вышел жирноватого телосложения молодой человек в коричневом пиджаке и широких, мышиного цвета, брюках.

— Ты чего это в рабочее время лясы точишь? — набросился с ходу на подчиненного. — На носу зима, а на твоем участке и конь не валялся. Еще раз такое замечу — уволю. И не оправдывайся! — отрезал, едва лишь мой собеседник попытался объясниться. — Сказал: уволю, и весь разговор!

Хлопнув дверью, уехал.

— Все, пора за метлу браться, а то ведь и впрямь уволит. Что делать тогда буду? — глаза Алексей Алексеича хитро блестели.

VIII

Неделя в Сибирске пролетела как один день. Впереди дорога в Москву. Знаю, там будет нелегко. Мне так не хватает Терехова. С Алексеем работается увереннее и спокойнее, с ним можно всегда посоветоваться и разъяснить, казалось бы, неразрешимый вопрос. А разговоры перед сном? О чем только не наговоримся. Пока сон не осилит.

Наконец Терехов прилетел. В гостиницу не пошел, а после завтрака в буфете сразу же «врубился» в изучение уголовных дел. Другого от него я и не ожидал. Ближе к полуночи успеем наговориться.

Звонил из Озерска Сидоров, обещал приехать последним рейсом автобуса. О своих делах промолчал, но ведь по телефону не обо всем можно говорить. Сегодня наша группа будет в полном сборе.

Спрашиваю себя — удалась ли командировка? Появились ли зацепки? Думаю, что да, удалась. Взять хотя бы Стеклова. Как здорово, что он не смог избавиться от машины. Мы лишились бы тогда очень весомой улики. Короче, раскрутка началась, Попов в СИЗО днюет и ночует. Пока большие неясности, и прежде всего по хозяину машины Гвоздеву, но тайная завеса постепенно приоткрывается. Сличение результатов экспертиз крови, обнаруженной в машине с кровью погибших, свидетельствовали об идентичности групп. Видимо, в машине Гвоздева перевозились головы убитых. Не вызывало сомнения, что следствие вышло на убийцу или группу убийц. Подготовленный фоторобот с подробным описанием внешности Гвоздева уже был разослан во все концы, и в первую очередь в Москву, где он мог бывать и сам. Большего ожидал от встречи с заместителем областного прокурора Трубиным. К сожалению, ничего нового не услышал. Понял, что основной раскрутчик по делу о групповых убийствах — Попов. С ним и связь держал.

Каждый день изучаю круг лиц, с кем Гвоздев общался или мог общаться. Настораживает, что никто из опрошенных не мог сказать, где тот проживал, чем увлекался кроме ремонта машин, откуда родом, где живут родители и есть ли они у него вообще. Прихожу к выводу, что в Сибирске Гвоздев появлялся наездами и жил без прописки. Не случайно автомастерская была оформлена на Стеклова, чтобы лишний раз не светиться.

Стеклов же, как мне кажется, все хитрил, выжидал, недоговаривал. Но благодаря усилиям Попова каждый день появлялось что-то новое. Вот лишь некоторые детали, характеризующие Гвоздева: возраст лет под тридцать, среднего роста, лицо смуглое, красивое. Хорошо натренирован, развит физически, малоразговорчив, в контакт с незнакомыми вступает неохотно, хорошо разбирается во всех отечественных марках легковых машин, не женат, но вроде собирался жениться. В Харьковской или Каменогорской области у него есть невеста. На поясе часто носит сумку для денег. Однажды, после очередного возвращения в Сибирск, из кармана куртки Гвоздева выпал авиабилет. Стеклов его незаметно поднял и сунул в пустую банку из-под кофе. Сейчас билет изъят и изучается.