Убийца среди нас - [20]

Гриша был поздним, долгожданным ребенком, оттого родители в нем души не чаяли. Учеба давалась ему легко, физически был крепок, участвовал во всех спортивных соревнованиях, но больше был известен как капитан футбольной команды, занимавшей призовые места в соревнованиях школьных команд района. Спортивные успехи Гриши — несомненная заслуга отца, и Иван Фомич этим гордился.

Со временем родители стали все чаще задумываться о будущем сына. Куда поступать? Было два варианта: в сельскохозяйственный или педагогический институты. С тревогой замечали, что с годами тяга Гриши к учебе охладевала. Математику он вообще терпеть не мог, зато все больше увлекался спортом. Но именно это увлечение уже не устраивало родителей. Они не хотели в семье еще одного физкультурника.

Когда разговор заходил о том, где он намерен учиться, Гриша больше отмалчивался. А если с расспросами подпирали, то обещал подумать, ссылаясь на то, что время еще есть, что предстоит служба в армии. Как ни странно, но учительский сынок решил поступать в институт лишь после воинской службы. Вот так патриотично он был настроен. Вообще-то планов и задумок о жизни после армии у него было много, но о них он распространяться не любил, зная, что родителям тут не все понравится, а друзья так вообще на смех поднимут. Потому и помалкивал. В принципе, он уже давно определился. Жизнь в деревне его явно не устраивала. «Ну что хорошего видели предки?» — вопрошал сам себя. Вечные уроки и уроки, а после них торчат на огороде или на школьном участке. Зимой возня с углем, печкой и козой. И так из года в год. Зато как малые дети радовались всему, что вырастили своими руками и припасли на зиму. «Это — наше!» — любила повторять мать, угощая кого-нибудь из коллег наливочкой, грибками, вареньями разных рецептов, выставленными на стол в баночках-скляночках. У родителей свой, лубочный мирок. Они всем довольны, только бы Гриша с ними остался, — «тогда и умирать будет не страшно».

Нет, такая нудная жизнь ему не по нутру, он хотел быть у всех на виду. А почему и нет? Что в этом плохого? Пусть другие видят, восторгаются и завидуют. Эгоизм и высокое самомнение пришли с тех пор, как Гриша стал капитаном футбольной команды. И не Бог весть какими были спортивные достижения, но вот «прелесть славы» на себе сразу почувствовал. Это, оказывается, крепко греет душу и возвышает.

Своими сокровенными планами даже с родителями никогда не делился. Ну как он мог им сказать, что мечтает жить только в городе? И при этом иметь приличную квартиру, машину, гараж, дачу. Чтобы жена (да-да, думал и об этом) была не какая-нибудь серая мышь, а всем на загляденье. У Гриши не возникало сомнений в том, что все это, а возможно и больше, у него обязательно будет, что планы сбудутся. Он мечтал стать спортсменом и не каким-нибудь третьестепенным, а таким, с которым многие бы желали дружить, встречаться, а от девушек вообще отбоя не было бы. О нем, как о важной спортивной персоне будут говорить и писать, с ним будут советоваться крупные чиновники. Условия жизни только идеальные, да по-другому и быть не должно.

Время шло. Приятные грезы таяли, исчезали, на смену им приходила жизнь — такая, какой она была без прикрас: однообразная, скучная, в которой было не так уж много приятных для души моментов.

Через полгода экзамены на аттестат зрелости, а родители от него ничего путного о планах на будущее не услышали. Отец замыкался в себе, все чаще хмурился, а мать плакала.

Как-то в конце марта, под вечер, к Парамошкиным заехал председатель колхоза Семен Кузьмич Огнев. Когда-то он был примерным учеником Парамошкиных. Грише председатель нравился, и не только как болельщик их футбольной команды, но и тем, что во всем помогал. Скажем, отвезти, привезти или что другое, Семена Кузьмича упрашивать не надо, понимал с полуслова.

Огневу лет тридцать пять, он крепок и ладно скроен. Его внешность такова, что раз посмотришь и потом на всю жизнь запомнишь. Это был не просто рыжий, а огненно-рыжий человек, сплошь усеянный по лицу, шее, рукам конопушками, да такими яркими, будто он годами загорал под специальным ситом где-то на африканском солнцепеке. Фамилия председателя как нельзя точно подходила к его «огненной внешности».

Родители ушли в сад обрезать деревья, а Гриша готовился к урокам. Поздоровались. Огнев посмотрел на Гришу как всегда добродушно, будто спрашивая, чем бы его этаким одарить. Положив широкую в конопушках ладонь на плечо, сообщил:

— Надо кое о чем потолковать. — Расстегнув куртку, сел на стул. Какое-то время молчал. Гриша стоял рядом, не понимая, о чем хочет толковать с ним председатель.

— У меня к тебе, Григорий, мужской разговор, — сказал наконец Огнев и оценивающе посмотрел на него. — Начну сразу и без утаек, чтоб не было никаких домыслов. Твои родители волнуются, переживают, что без тебя доживать придется. Мне это понятно, сам когда-то в таком же положении находился. В общем, просили поговорить с тобой, а потому прошу ответить как на духу.

Что скажешь, если направим тебя от колхоза учиться на агронома? Безусловно, не сейчас, а после армии. Отслужишь, отучишься, а там как раз и наш колхозный агроном на пенсию собирается уходить. Обеспечим стипендией, отдельным жильем, если захочешь. Решай. Но учти, без обмана. Мне надо заранее смену агроному готовить. Сам должен понять: для председателя это вопрос далеко не простой.