Убийца Шута - [230]

Холод дальней дороги еще не покинул меня. Казалось, сами мои кости излучают его. Я пошла к шкафу, чтобы найти одеяло, и обнаружила, что в нем появился новый халат. Я сняла его. Он был сделан из мягкой красной шерсти, на подкладке из волчьего меха. Под ним стояли такие же мягкие сапоги на кожаной подошве. Когда я оделась и обулась, то почувствовала себя гораздо теплее и в полной безопасности.

Сначала я пошла в спальню отца, проверить, не вернулся ли он. Утешения она мне не принесла. Его кровать была пуста, а комната так тщательно прибрана, что она могла принадлежать кому угодно. Или никому совсем.

— Это не настоящее его логово, — тихо пробормотала я.

Я кивнула себе, понимая, куда сейчас должна пойти, чтобы найти все ответы.

Я бесшумно побежала по темным коридорам. Глаза быстро привыкли к темноте, и я добралась до его кабинета, не встретив ни души. Тишина в доме была почти неестественна, будто я была единственным его обитателем. Когда я подошла к двери, то отругала себя за то, что не захватила свечу. Она бы пригодилась, если я собралась искать в его личной библиотеке ключи к моим вопросам. Но когда я вышла из-за угла, то увидела, что дверь его кабинета приоткрыта, и теплый свет огня ласково струится по полу и поднимается по стене.

Я толкнула дверь и заглянула внутрь. За столом никого не было, но в очаге горел сильный огонь. Я вошла в комнату и тихо позвала:

— Отец?

— Я здесь, — ответил он. — Для тебя я всегда здесь.

Огромный серый волк, лежавший у камина, медленно сел. Он зевнул, загнув язык над молочно-белыми зубами, и потянулся так, что показались черные когти на его лапах. Затем он посмотрел на меня своими дикими карими глазами и улыбнулся.

— Волк-Отец?

— Да.

Я во все глаза смотрела на него.

— Не понимаю, — сказала я слабо.

— Ты и не должна, — успокаивающе ответил он. — Понимание, как и почему, бывает редко полезнее понимания того, что вещь просто есть. Я есть.

Его голос был глубоким и спокойным. Я медленно приблизилась к нему. Даже сидя, он был очень высок. Его уши двигались, и он наблюдал, как я подхожу к нему. Когда я подошла достаточно близко, он понюхал меня и сказал:

— Ты боишься.

— На рынке был убийца собак. Мой отец не мог спасти собаку от смерти, он освободил ее только от боли. Потом он убил кого-то, и не убил его, и ушел вместе с ним. И оставил меня одну.

— Ты не одна, когда я с тобой. Я отец, который всегда с тобой.

— Как волк может быть моим отцом?

— Некоторые вещи просто есть, — он снова растянулся перед огнем. — Возможно, я та часть твоего отца, которая никогда не перестает думать о тебе. А может быть, я часть волка, которая не ушла, когда ушел волк.

Он посмотрел на черный резной камень, стоящий на каминной полке. Я тоже посмотрела на него. На нем было вырезано три лица: лицо моего отца, морда волка и… Я долго присматривалась.

— Это был он. Но гораздо старше. Слепой и в шрамах.

— Лишенный запаха. Тогда понятно, почему ушел твой отец. Он должен был сделать это.

— Он был не без запаха. Это был вонючий старый нищий, от него пахло грязью.

— Но у него нет собственного запаха. У тебя и твоего отца — есть. Я много дней провел в его компании, — Волк-Отец посмотрел на меня. — Есть призывы, на которые невозможно не откликнуться, как бы не разрывалось твое сердце.

Я медленно опустилась на пол и села рядом с ним. Я посмотрела на свои ноги, которые стали серыми, с маленькими черными когтями. Халат изменился. Волчий мех, который был внутри него, стал моей шерстью. Я свернулась рядом с ним калачиком и положила подбородок на лапы.

— Он бросил меня. Лишенный запаха для него важнее, чем я.

— Это не так. Его нужда оказалась сильнее. Вот и все. Приходит время, когда каждый детеныш начинает заботиться о себе сам. Ты сделаешь хорошо, если перестанешь тонуть в жалости к себе. Жалость к себе ни к чему не приведет. Не трать на это время. Твой отец вернется. Он всегда возвращается.

— Ты уверен?

— Да, — ответил он твердо. — А пока его нет, здесь буду я.

Он закрыл глаза. Я наблюдала за ним. Огонь грел наши спины, от Волка-Отца хорошо пахло дикими чистыми местами. Я закрыла глаза.

Я проснулась поздним утром, от суеты Кэфл.

— Я не стала вас будить, ведь вечером вы вернулись так поздно. Писец Фитц Виджилант сказал, что он немного задержится с уроками сегодня. Но теперь, леди Би, пора вставать и встречать новый день!

Она надела новые бусы и украсила волосы веточкой падуба.

— Разве уже Зимний праздник? — спросила я ее, и она улыбнулась.

— Завтра вечером. Но на кухне уже готовят, а поздно вечером приехали менестрели, предлагают устроить для нас праздник. Дворецкий Рэвел решил позволить им остаться, пока не сможет спросить разрешения у вашего отца. В его отсутствие он посоветовался с писцом Фитцем Виджилантом, и тот сказал, что они могут остаться. А сегодня утром леди Шан вместе с Рэвелом составляла меню для праздника. О, какие блюда она заказала! Это будет праздник, каких как мы не видели много лет!

Меня переполняли противоречивые чувства. Мысль о музыке, танцах и большом празднике волновала меня, но оскорбляло то, что все это делалось в отсутствие отца и без его разрешения. Моя реакция меня озадачила. Если бы он был дома, уверена, он бы все это одобрил. И все же эти двое, организовывая праздник, обидели меня.