Убийца колдунов - [19]

Варвар пошел вместе с ней. Вслед за своей спутницей он поднялся в капитанскую каюту. Там ярко горели масляные светильники, в их свете Гровдон Докк что-то записывал громко скрипящим пером в судовой журнал.

Он поднял голову и уставился хмурым взглядом на посетителей. Внимательно выслушав Рыжую Лори, он лишь безмолвно кивнул в ответ, затем выдвинул один из многочисленных ящиков стола, вынул оттуда свиток и расстелил перед ними на столе. Не дожидаясь вопроса, чародейка царапнула по пергаменту длинным красным ногтем.

— Прокладывайте курс сюда, капитан. Я не хуже вас знаю, что там нет никакой земли, — добавила она с улыбкой, забавляясь при виде его недоумения. — Но тем не менее именно здесь вы должны будете бросить якорь.

Гровдон Докк задумчиво потер заросший щетиной подбородок.

— Как скажете. Вы платите, я вас доставляю. Хотя убейте, не пойму, какой в этом резон. Вот на острова или в Испахан — совсем другое дело.

— А вы и не пытайтесь понять, — прервала его Рыжая Лори. — Просто доставьте нас туда, куда я говорю. — Ноготь повелительно постучал по морской карте, и Гровдон Докк пожал плечами.

Дождавшись, когда они снова оказались в своей каюте, Кутар спросил:

— Знаешь, я тоже не понимаю, что тебе понадобилось в водах открытого моря?

— О боги, не будь таким глупым, варвар! Не в водах, а под водой!

— Ну так бы и говорила! — облегченно вздохнул кумбериец. — Тогда все понятно: речь идет об утонувшем сокровище. Это корабль, да? Галеас утонувший во время шторма? Корабль с сокровищами короля Мидоса, который вез с островов груз пряностей?

Вместо ответа рыжеволосая красавица звонко рассмеялась и ее пальчики принялись расшнуровывать завязки блузки. Отбросив тесную кожаную одежку в сторону, Лори принялась крутиться, прихорашиваясь и любуясь тем действием, которое производила на варвара ее красота.

— Ничего подобного, Кутар, — тихо произнесла она, закутываясь в свои пышные рыжие волосы и снова являя взору собеседника свою восхитительную фигуру. — То, что мы ищем, люди не видели много тысяч лет.

— Не корабль? — переспросил варвар, выпрямляясь и оставшись в одном наполовину снятом сапоге. — А что же тогда?

— Это затерянный город Хатарон, мой храбрый Кутар. Да, тот самый город, где родился Афгоркон, где он творил свои заклинания, где он когда-то зачаровывал окружающий его мир. Величайший маг из всех. Даже сегодня, через пятьдесят тысяч лет после смерти Афгоркона, собратья-маги чтят его имя.

С этими словами она освободилась и от своей короткой юбки, представ перед Кутаром во всем великолепии своей зрелой женственной красоты. При виде нежной кожи цвета сливок и огненно-рыжих волос, которые то скрывали ее шелковистой занавеской, то снова приоткрывали восхищенному взору, варвар ощутил, как огонь побежал по его жилам, а мужское естество откликнулось на этот призыв. Но все же разум его был не настолько затуманен чтобы забыть об осторожности.

— Что-то я тебя не понимаю, девушка, — протянул Кутар, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно и немного насмешливо.

Чародейка замерла, вопросительно глядя на него своими раскосыми зелеными глазами.

— Ты же просто обязана ненавидеть меня после стольких обид, которые ты претерпела. Это по моей вине ты висела в серебряной клетке, а позже я засадил тебя в ту гробницу с мертвым Каликалидом. А ты, насколько я знаю, не из тех, кто склонен прощать обиды.

— Все просто, — звонко рассмеялась она. — Ты — мой, варвар. Даже сидя заточенной в той ужасной серебряной клетке, я ни на миг не забывала о тебе. Помнишь, как ты видел мое лицо на дне пивных кружек и глядящим на тебя из пламени бивачных костров? Как я даже тогда говорила с тобой?

— Да, ты говорила, что я — твой, и что поступишь со мной как тебе заблагорассудится. Правда, тогда ты имела в виду совсем другое…

— Неужели никто никогда не говорил тебе, что женщины не всегда думают то, что они говорят, — проворковала чародейка, нагибаясь и прижимая свои красные губы к его рту. — Думаю ты всегда принадлежал мне, Кутар — даже когда сражался с демонами и гоблинами в моей башне. Думаешь, я бы позволила им убить тебя? Твоя жизнь слишком драгоценна для меня, мой непобедимый варвар.

— А ты умеешь воспламенить мужчину, — произнес кумбериец.

Ловкие нежные пальчики распустили завязки его кольчужной рубашки и подержали кольчугу, давая варвару выскользнуть из нее. Затем Лори помогла ему снять кожаную куртку, которая была под кольчугой, и шаловливо подергала золотистые волосы на его широкой груди.

— Она ведет себя, словно послушная жена, — с удивлением подумал варвар, — нежно любящая и внимающая каждому желанию…

Однако даже это не смогло заглушить в сознании Кутара тихий голос беспокойства. Он продолжал звучать и в то время, когда глаза жадно пожирали наготу чародейки, а губы жаждали ее поцелуя. Все-таки это была не та Рыжая Лори, которую он привык видеть; эта словно играла какую-то роль. Кутар с удивлением поймал себя на мысли, что предпочел бы видеть гнев, пылающий в ее бесстыжих зеленых глазах, и слышать как ее нежный голос срывается на визг, призывая проклятья на его голову.

Окончательно освободив его от одежды, Лори схватила его за руку, увлекая к койке, а затем одну за другой задула все свечи. Теперь слабый лунный свет проникал сюда только из крохотного оконца, серебря их тела. Кутар привлек рыжеволосую красавицу к себе и сжал в объятии. Так и не расцепив рук, они рухнули боком на одеяло.