Убийца из Квартала красных фонарей - [31]

— Мой сын Тобиас, — представил его детективам проповедник.

Юноша положил книгу на стол и поднялся.

— Здравствуйте, — с вежливой улыбкой приветствовал он полицейских. — Как поживаете?

Декок пожал ему руку.

— Рад знакомству. Спасибо, неплохо.

Казалось, Тобиас в восторге от его появления.

— Вы были на похоронах! — с детской непосредственностью выпалил он. — Я видел вас в часовне. — Он грустно покачал головой. — Бедная Голди. — Некоторое время парень молча смотрел куда-то в пространство. — Но милость Божья безгранична, — подвел он итог.

Декок кивнул.

— Вы ее знали?

Молодой человек как-то по-особому качнул головой, а затем выпрямился по стойке «смирно» и без малейшей запинки, словно заучивал текст наизусть, протараторил:

— Голди, прозвище — Белянка Голди, место рождения — Роттердам. Дочь капрала полиции, протестантка реформистского толка, незамужняя, детей нет, работает проституткой восемь лет, взяла взаймы…

Отец Матиас жестом остановил сына.

— Достаточно, — строго скомандовал он.

Тобиас с пристыженным видом опустил голову.

Проповедник положил руку ему на плечо.

— Тобиас хороший мальчик, — ласково сказал он, — и отличный помощник.

Лицо парня просияло и вновь расплылось в радостной улыбке.

— Ступай к себе наверх, — приказал старик, — и прихвати свою книгу.

Тобиас с готовностью повиновался. Взяв книгу со стола, он сунул ее под мышку и вышел. Наблюдательный Декок отметил, что это старенькая Библия.

Фледдер повернулся к отцу Матиасу.

— А где Тобиас взял все эти сведения о Голди? Он рассказал о ней такое, чего даже я не знал.

— Из архивов, — улыбнулся старик.

— Из архивов? — удивленно переспросил Фледдер.

Проповедник кивнул.

— Да, из архивов. Видите ли, я занимаюсь евангелической деятельностью уже немало лет. Вначале запомнить всех этих девушек по именам было довольно легко. Их было не так уж и много. Но постепенно число моих прихожанок возрастало, и я начал заносить их данные в картотеку — в основном на обычные карточки три на пять, куда я вписывал имена и прочие сведения. — Он смущенно улыбнулся. — Но у меня очень плохой почерк. Через некоторое время разобрать записи стало невозможно. В прошлом году Тобиас начал новую систему учета. У него гораздо лучше почерк, чем у меня. А еще фантастическая память. — Старик вновь улыбнулся. — Вы могли сами в этом убедиться. Он почти каждую карточку знает наизусть.

— А как вы собираете сведения? — полюбопытствовал Фледдер.

Отец Матиас неопределенно взмахнул рукой.

— Просто разговариваю со всеми. Девушки рассказывают мне о своих нуждах, и я пытаюсь им помочь. Иногда одалживаю деньги, чтобы они могли выпутаться из каких-нибудь передряг, и так далее. А иногда даю возможность хотя бы поплакаться в жилетку.

Фледдер понимающе кивнул.

— А можно взглянуть на вашу картотеку? — спросил Декок.

— Разумеется.

Пошарив в старом обшарпанном столе в углу комнаты, отец Матиас извлек из ящика большую прямоугольную книгу. На обрезе виднелись полоски с алфавитом.

— Девушки значатся здесь поданным им при крещении именам, а не по фамилии. Последние меня не интересуют. Только сами девушки и их души.

— Понятно… — медленно протянул Декок.

Вместе с Фледдером они просмотрели несколько страниц и обнаружили немало хорошо известных Декоку имен и некоторые весьма примечательные подробности. Записи были сделаны лишенным каких-либо индивидуальных особенностей почерком подростка-школяра. Когда они закончили просмотр, Фледдер спросил у отца Матиаса, не мог бы он поделиться столь ценными сведениями с полицией.

— Ни в коем случае! — резко оборвал его инспектор. — Мы не имеем права даже просить об этом! Картотека и ее содержимое — личная собственность отца Матиаса. Это конфиденциальная информация, и предназначена она не для нас. Мы не вправе нарушать тайну исповеди.

Бросив на Фледдера осуждающий взгляд, он вернул книгу владельцу.

— Честно говоря, я не хотел бы с нею расставаться, — с благодарностью кивнул тот. — Некоторые дела имеют пометки — там, где с Божьей помощью мне удалось спасти девушек из трясины порока. Таких совсем немного, но для меня они бесценны. И когда в минуту слабости меня посещает искушение оставить евангелическую деятельность, эти несколько дел укрепляют мой дух и дают силы продолжать.

— «Сказываю вам, что так на небесах более радости будет об одном грешнике кающемся, нежели о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии», — продекламировал Декок.

Отец Матиас посмотрел на него, качая головой.

— Евангелие от Луки, — тотчас подхватил он. — Глава пятнадцатая, стих седьмой.

Декок улыбнулся.

— Настолько точно, не помню. Куда лучше я разбираюсь в статьях Уголовного кодекса.

Отец Матиас промолчал, убирая книгу в ящик стола. Инспектор подошел к нему поближе.

— Деньги были украдены из этого стола? — осведомился он.

— Да, — кивнул старик. — Именно из этого. — Выдвинув нижний ящик, он достал оттуда большой желтый конверт. — Деньги я всегда храню здесь. У меня нет обыкновения пересчитывать их каждый день, но вчера я это сделал. Видите ли, мне надо было оплатить счет и…

— Так-так, — заинтересовался Декок. — И?..

— Там не хватало сотни.

— С какого момента? Мне важно знать, когда вы в последний раз пересчитывали деньги — до вчерашнего дня?