Убийца из города абрикосов. Незнакомая Турция – о чем молчат путеводители - [44]
Случай представился, когда Синану было уже за семьдесят. Селим II, сын Роксоланы и Сулеймана Великолепного, велел ему построить мечеть в древней столице Эдирне. По легенде, султан прилег отдохнуть в пути, и примерно на уровне современного стадиона клуба “Фенербахче” ему приснился пророк Мухаммед. Пророк напомнил султану, что вопреки своим клятвам тот так и не вырвал Кипр из рук неверных. Дабы заслужить прощение, султан должен был построить мечеть.
Синан с самого начала был уверен, что именно этой мечети предстоит затмить Айя-Софию. Наконец-то он поставит неверных на место! Наконец-то весь мир будет восторгаться искусством османского зодчего и славить имя Аллаха!
Старик рьяно принялся за работу и рассказывал каждому встречному, что совсем скоро язва напротив султанского дворца перестанет гноиться.
— Почти шесть лет спустя, в 1574 году, Селим пригласил элиту Стамбула на открытие Селимие, — проводник в старомодном свитере ведет меня под купол, которым сотни лет назад восхищалась стамбульская знать. — Ожидания были велики. Но элита качала головами, надменно улыбалась и перешептывалась о том, что султан и его придворный архитектор потеряли рассудок. Мечеть не показалась знатным гостям ни на сантиметр выше Айя-Софии. Более того, им показалось, что мечеть намного меньше.
Синан услышал эти пересуды и оскорбился. Он один был уверен, что созданная им святыня превзошла творение западных инженеров. Спустя несколько месяцев после окончания работ он умер.
— И знаешь что? — тут мой проводник понижает голос и заглядывает мне глубоко в глаза. — Синан был прав. В семидесятые годы сюда приезжали американцы и тщательно измерили все лазером. Оказалось, что купол Селимие выше купола Айя-Софии. Ровно на два сантиметра.
Проводник жмет мне руку и прячет заработанные деньги в карман. Я заплатил сполна, хотя можно было и поторговаться, ведь он несколько приукрасил жизнь Синана. Но ведь мы договаривались о разговоре не об истории, а о мечтах.
На тему Селимие я еще раз беседую с Хаджи Муратом Очаноглу, архитектором из Стамбула.
— Возможно, Синан действительно полагал, что построил величайшую в мире святыню. До сих пор многие турки в это верят. Но они заблуждаются. Купол Селимие ниже купола Айя-Софии метров на двенадцать, хотя Селимие стоит выше, и это может вызывать оптический обман. Только диаметр купола чуть больше, на полметра.
Неправда и то, что Синан умер после окончания строительства. Это султан умер через несколько месяцев. А великий зодчий прожил еще четырнадцать лет. Он работал, писал воспоминания. И так и не смирился с тем, что Айя-София его победила.
Имамы и презервативы
Тайфун и Озге уже год живут вместе в Стамбуле. Они спят в одной кровати. Что же отличает их от других?
— Абсолютно никакого секса, — грустно улыбается Тайфун.
Он музыкант и поэт, она художник-график. Стиль жизни весьма рок-н-ролльный: тусовки, гости, алкоголь. На радикалов не похожи. Но Озге кивает в знак согласия:
— Мне приходится быть твердой. Ведь он курд, — говорит она и смотрит на жениха исподлобья.
Как в Тайфуне просыпается зверь
У Тайфуна вид побитой собаки. Разве он виноват, что родился на консервативном востоке?
— Дорогая…
— Тайфун, я знаю, что ты скажешь! Что ты не такой, как тамошние неандертальцы. Что ты моешь посуду, пылесосишь.
— Ни один мужчина в моей семье этого не делает! А я делаю. Потому что я тебя люблю. Я не такой, как они.
— Вам всем только одно нужно! — кричит Озге и швыряет в него пачку сигарет.
— Да ведь тебе самой этого хочется, орешек!
— Мне?!
Озге делает глубокий вдох. Тайфун попал в точку. Да, ей тоже этого хочется. Она тоже понимает, что так жить ненормально. Ведь все ее подруги этим занимаются. Ведь они уже взрослые.
Иногда они начинают целоваться перед сном. Им обоим хорошо. Но она чувствует, что вот-вот в нем проснется зверь. Что это значит? Что он не будет слушать. Она скажет: “Хватит”. А он: “Цветочек, орешек, облачко, давай сделаем это, ну хоть разочек”. Она скажет: “Убери руки”. А он: “Какие такие руки?”
— Ты следишь, как бы он не возбудился? В этом есть что-то нездоровое! — говорю я, а Тайфун радостно хлопает меня по спине.
— Обычная осторожность, — качает головой Озге.
— А почему вам нельзя этим заниматься?
— А ты спроси турка, женится ли он на девушке, которая потеряла невинность.
На этот раз в точку попадает Озге. Среднестатистический турок значительную часть дня предается мыслям о сексе, но мысли о жене-недевственнице допустить не может. Именно поэтому девушки соглашаются заняться сексом, как правило, только после свадьбы. Согласно исследованиям, у восьмидесяти процентов турецких женщин первым мужчиной был муж.
Но это лишь статистика. Гинекологические клиники зарабатывают огромные деньги на операциях по восстановлению девственной плевы.
— Я бы тоже могла так поступить, — говорит Озге. — Но, хотя в Стамбуле пятнадцать миллионов жителей, это все равно что большая деревня. Мою подружку зашили, а на следующий день об этом знали все ее знакомые. Оказалось, что в приемной той частной клиники работала двоюродная сестра ее бывшего парня.
Вот почему Озге приходится идти на более радикальные меры. Если в Тайфуне просыпается зверь, она встает, зажигает свет, включает телевизор. Если он злится, она уходит в другую комнату и там ждет, пока у него все пройдет. Если не проходит, она спит на диване.
Еда и политика неразрывно связаны. Повара правителей остаются в тени, но, возможно, они, как никто другой, знают и понимают тех, для кого готовят. Ведь чтобы угодить клиенту, нужно не только хорошо изучить его вкусы и привычки, но и уметь быстро реагировать на малейшие изменения обстановки или настроения. Особенно если от этого зависит твоя жизнь. Польский журналист Витольд Шабловский задается вопросом: что было на тарелках у диктаторов второй половины XX века, когда они принимали свои страшные решения? Чем обедал Саддам Хуссейн, когда отдал приказ отравить газом десятки тысяч курдов? Что ел Пол Пот, когда почти два миллиона кхмеров умирали от голода? Что заказывал Фидель Кастро, поставив мир на грань ядерной войны? Совмещая свидетельства личных поваров с панорамной оптикой, Шабловский создает живые портреты знаменитых тиранов, порой находя в них самые неожиданные качества.
Много столетий подряд болгарские цыгане зарабатывали на жизнь тем, что развлекали людей на площадях танцующими медведями. Однажды это все закончилось: животные были изъяты у своих прежних хозяев и помещены в специальный заповедник. Отныне вчерашние артисты предоставлены сами себе, но смогут ли они привыкнуть к новой жизни? Для польского журналиста Витольда Шабловского танцующие медведи – это яркая метафора, с помощью которой он исследует посткоммунистический мир. Он путешествует по странам Европы, знакомится с местными жителями.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге приводятся свидетельства очевидца переговоров, происходивших в 1995 году в американском городе Дейтоне и положивших конец гражданской войне в Боснии и Герцеговине и первому этапу югославского кризиса (1991−2001). Заключенный в Дейтоне мир стал важным рубежом для сербов, хорватов и бошняков (боснийских мусульман), для постюгославских государств, всего балканского региона, Европы и мира в целом. Книга является ценным источником для понимания позиции руководства СРЮ/Сербии в тот период и сложных процессов, повлиявших на складывание новой системы международной безопасности.
Эта книга рассказывает об эволюции денег. Живые деньги, деньги-товары, шоколадные деньги, железные, бумажные, пластиковые деньги. Как и зачем они были придуманы, как изменялись с течением времени, что делали с ними люди и что они в итоге сделали с людьми?
Говорят, что аннотация – визитная карточка книги. Не имея оснований не соглашаться с таким утверждением, изложим кратко отличительные особенности книги. В третьем томе «Окрика памяти», как и в предыдущих двух, изданных в 2000 – 2001 годах, автор делится с читателем своими изысканиями по истории науки и техники Зауралья. Не забыта галерея высокоодаренных людей, способных упорно трудиться вне зависимости от трудностей обстановки и обстоятельств их пребывания в ту или иную историческую эпоху. Тематика повествования включает малоизвестные материалы о замечательных инженерах, ученых, архитекторах и предпринимателях минувших веков, оставивших своей яркой деятельностью памятный след в прошлые времена.
Во второй книге краеведческих очерков, сохранившей, вслед за первой, свое название «Окрик памяти», освещается история радио и телевидения в нашем крае, рассказывается о замечательных инженерах-земляках; строителях речных кораблей и железнодорожных мостов; электриках, механиках и геологах: о создателях атомных ледоколов и первой в мире атомной электростанции в Обнинске; о конструкторах самолетов – авторах «летающих танков» и реактивных истребителей. Содержатся сведения о сибирских исследователях космоса, о редких находках старой бытовой техники на чердаках и в сараях, об экспозициях музея истории науки и техники Зауралья.
Книга содержит воспоминания Т. С. Ступниковой, которая работала синхронным переводчиком на Нюрнбергском процессе и была непосредственной свидетельницей этого уникального события. Книга написана живо и остро, содержит бесценные факты, которые невозможно почерпнуть из официальных документов и хроник, и будет, несомненно, интересна как профессиональным историкам, так и самой широкой читательской аудитории.
Эта книга является второй частью воспоминаний отца иезуита Уолтера Дж. Чишека о своем опыте в России во время Советского Союза. Через него автор ведет читателя в глубокое размышление о христианской жизни. Его переживания и страдания в очень сложных обстоятельствах, помогут читателю углубить свою веру.