Убийца. Бесполезное расследование - [26]

Я зашагал к площади Республики, намереваясь добраться до торговых рядов и купить какие-нибудь расхожие шмотки.

Это оказалось несложно. Старый седой Якоб отвалил мне за восемь штук американский костюм с карманами-клапанами, исполосованный вдоль и поперек застежками-«молниями».

Зажав сверток под мышкой, я взял курс на Сену. Там, забравшись под мост, я смыл сажу, после чего нацепил купленную защитно-зеленую форму.

Меня сильно тревожила моя щетина; но соваться к стригуну было опасно. Бигудистам сам бог велел проводить внимательные осмотры: пока бреют, успевают поразмыслить, а пока не бреют, читают утренние газеты и порой начинают делать нездоровые выводы…

Я долго смотрел, как валит вдаль зеленая вода, и втягивал носом мощный речной дух. Солнце шло мне на пользу.

Наконец я тряхнул головой.

— Ну, что дальше, парень?

Выбор был невелик. Всего два варианта: попытаться покинуть Париж, а потом и Францию, или же…

Я проголосовал за второе. Наверное, это у меня от рождения: каждый раз, когда мне приходилось выбирать между благоразумием и идиотизмом, я без колебаний выбирал идиотизм.

Так что я выбрался на набережную и купил в киоске газету. И обо мне опять вопили на первой странице. Теперь уже газеты принимали меня всерьез. Я обещал стать для них настоящей находкой, поскольку власти пока что сдерживались и не объявляли мне войну. Меня окрестили «ходячей пропажей». Мой побег из «Куско» вызвал настоящий переполох. Санитар загнулся через час после моего ухода от кровоизлияния в мозг. Полицмейстеры признавались, что теряются в догадках относительно моего нынешнего местонахождения. Предполагалось, что у меня имеются сообщники. Участились облавы в «злачных» местечках…

Из всего этого следовало, что мне никак нельзя было появляться на Монмартре, куда стекаются — прямо в лапы легавым — все беглые преступники Франции.

Я не стал дочитывать статью до конца. Написанное меня почти не интересовало. Свой гороскоп я составлял сам, и газетенки не могли сообщить мне ничего нового.

Я зашел в небольшую столовку для водителей грузовиков. В своем наряде я от них почти не отличался, а ведь не выпадать из общей картины — это и есть лучшее средство оставаться незамеченным. Пример тому — хамелеон.

В придачу ко всему я приобрел еще и кепочку с козырьком, которая мне чертовски шла.

Я заказал чем заморить червяка и купил у кассирши телефонный жетон.

В кабине висел старый справочник. Его первые страницы оборвали мужики, бежавшие без бумажки в расположенный по соседству сортир. Катастрофу потерпели абоненты по фамилии Абель и Адриен: книга начиналась с буквы «Б». Но меня это устраивало: ведь искал я Бауманна.

Бауманнов набралось с полстраницы, но только один из них жил на Рю де ля Помп.

Я набрал номер, услышал гудок, потом второй, третий… Потом перестал считать, повесил трубку и открыл указатель по названиям улиц. Бауманны наверняка жили в богатеньком доме, и у консьержки должен был стоять телефон. Я решил непременно взять у дамочки интервью. Фамилия у нее была Бифен, а голос прекрасно подошел бы для «Комеди-Франсез».

— Вам звонят из службы водоснабжения. Скажите, у Бауманнов есть кто-нибудь дома?

— О нет, после смерти мужа мадам уехала на юг.

— Ах вот оно что! А у вас, случайно, нет ее адреса?

— Есть, подождите-ка…

Я подождал. Юг — это мне годилось. Чем меньше я проживу в Париже, тем будет полезней для здоровья…

— Алло?..

— Да, я слушаю?

— Вот адрес: Сен-Тропез, отель «Тамарис».

— Спасибо!

Я положил трубку и уселся перед тарелкой, где на ложе из горелой капусты покоилась сосиска по-тулузски.

XV

Пожевывая, я немного освежил свои проекты. Нет ничего лучше жратвы, когда хочешь зарядить башку шариками. Набьешь мешок — и сразу крепчают мозги.

Я заказал кофе и принялся разрабатывать ближайшее будущее, которое казалось мне идеальном. До сих пор, даже во время приступов безумной дерзости, я действовал как босс. Ни одной психологической ошибки, все в точку…

Я отхлебнул чернушки, подув на раскаленную чашку, как ослик на ведро с водой. За соседним столом сидело четверо «дальнобойщиков». Они уминали колбасу и базарили о работе.

Вскоре я остановил свое внимание на одном из них: здоровенном пучеглазом детине с прической ежиком. В этом бегемоте было нечто забавное, вызывавшее к нему мгновенную симпатию.

Он говорил, что возвращается в Ниццу и что в этом для него мало радости, ибо его напарник лежит пластом с суровой ангиной и каждые четыре часа получает в задницу заряд пенициллина.

Я подвалил прямо к нему.

— Извините, ребята, что лезу в разговор, но мне тут тоже не повезло. У моего «доджа» на въезде в Мелен мост полетел… Я звякнул в контору; говорят — приезжай, не жди, пока починят. Так что, если хочешь, — я повернулся к здоровяку, — могу составить компанию. Для меня это лучше, чем поезд: в поезде — скукота…

Мужик обрадовался. Рожа его засияла, а глазищи будто приготовились к ночному походу;

— Опа! — сказал он. — Хряпни стопочку, паренек, я угощаю!

Мы выпили по три.

Бугай шлепнул меня по ляжке.

— Ты где пашешь? — спросил он. — Кажись, я тебя уже где-то видел.

Тут я малость растерялся.

— У Мартена, — осторожно буркнул я.