Убивающий взглядом - [45]

— Очень приятно, — поднялся Данил и неловко пожал сидевшей женщине руку, потом, помявшись, сказал: — Данил.

— Так значит: Данил, а не Даниил? Вы так произнесли?

— Так у меня в паспорте написано.

— А какая разница? — спросил Валера.

— Да никакой, наверное, — пожал плечами Данил.

— А по моему это разные имена, — сказала Ирина Яковлевна.

Они сидели в большой кухне, разговаривали, теперь уже втроем, и им было хорошо. Женщина рассказывала Данилу о их семье, и им обоим — о письме Ирины из Италии. Валера расслабился. Он уже не ждал подвоха. А Данил искренне заинтересовался.

— Ну все, мальчики, мне пора, — поднялась женщина. — Ко мне еще Настасья Владимировна должна зайти к пяти часам. Валера, ты когда возьмешь машину?

— А где она?

— Дома, в гараже.

— Если ты не против, я сейчас пойду с тобой. Данил, ты пока отдохни, поспи, я скоро.

— До свидания, Данил. Ни о чем не переживайте, мы с сыном позаботимся о вас. И не скучайте, я постараюсь долго не задерживать Валеру.

— Да я… — начал Данил, когда мать и сын уже выходили в прихожую.

— Спи, — показал ему кулак Валера.

И Данил, начав было вставать, снова опустился на диван.

Глава 9

Данил перемыл всю посуду, поставил в горку и решил и правда прилечь. Он вытянулся на диване, посмотрел было в сторону телевизора, но решил, что не очень удобно включать его без хозяина. Тогда он повернулся снова на спину и неожиданно для себя заснул. Он спал крепко, как младенец и не слышал даже, когда вернулся Валера, а тот, тихо пройдя в спальню, лег в свою постель. Ему не хотелось тревожить Данила, он притих и тоже заснул. Проснулись они одновременно, каждый в своей комнате, поднялись, и оба в одно время почувствовали голод.

— Привет, Дан, — окликнул друга Валера, выходя из спальни.

— Ты уже пришел?

— Ха, только проснулся. А ты и не слышал? Ого, уже четвертый час, поэтому у меня живот подвело.

— Я тоже проголодался.

— Посмотрим, что у нас в холодильнике.

— У тебя такая хорошая мама, — не удержался Данил. — На мою чем-то похожа.

— Папа тоже был хороший.

Данил сразу сник, и это немного утешило Валеру, и он, проходя мимо, покровительственно хлопнул его по плечу.

— Идем, помогай. Я в повара не нанимался. А хочешь, я покажу семейные фотографии?

— Давай, — оживился Данил, и они снова сели на диван.

Потянувшись, Валера открыл тумбочку и достал с верхней полки два толстых альбома.

— Смотри.

Он сам хотел встать, но передумал и начал комментировать фотографии.

Альбом открывал снимок молодой семьи. Муж и жена стояли, обнявшись и муж держал на руке хорошенького мальчика месяцев восьми. Тот обнимал отца одной рукой, а другую тащил в рот, показывая молочные зубки. Все трое были похожие, темноволосые, с удлиненными лицами и одинаковыми улыбками.

Эта фотография напомнила Данилу что-то далекое и смутное, и он невольно задержался на ней, разглядывая пристально.

Валера, думая свое, наблюдал за ним нехорошим взглядом.

— Знакома? — спросил он, борясь с собой.

— У нас, кажется, была наподобие, тоже где-то с дачи.

— Что скажешь?

— Счастливые вы были тогда.

— Мы всегда были счастливые, до самого конца.

— Прости.

— А где твой отец?

— Умер. Я совсем маленьким был, ничего не помню. Мне потом Игорь Николаевич рассказывал.

— Не он его?

— Нет, что ты. Мы потом познакомились.

— Как же он мог тогда рассказывать о твоем отце?

— Я не знаю, Валер. Лучше не думать об этом.

— Ты прав. А скажи, ты всегда такой был?

— Какой?

— Ну, это, взглядом…

— Да, наверное, не знаю. Помню только, что крыс в детстве убивал.

— Только крыс?

— Ну да. Я вообще, животных люблю.

— Я тоже. Всех щенков, котят и птенцов домой тащил. Целый зоопарк жил у нас с Ирой. Вот она, смотри.

— Младше тебя?

— На 3 года. Сразу после школы за итальянца замуж выскочила. Любовь у них там не земная. Ладно, пошли на кухню. Ты там альбом смотри, а я все нарежу пока. Что будет непонятно, спрашивай.

Данил присел в кухне на диван, листая альбом. Валера все резал и поглядывал через плечо на снимки, объясняя их.

— Все, кончай пока. Давай, к столу, — сказал наконец Валера, разливая кофе по большим бокалам. — Двигай копытами.

Данил захлопнул альбом.

— А у нас не было фотографий. Совсем, — сказал он, оставляя альбом на диване и пересаживаясь на табуретку к столу.

— Ты же сказал, что были?

— Нет, это просто что-то такое помню, смутно. Мы часто переезжали, затерялись наверное. А потом не было совсем.

— А у нас целый ворох. Я эти сюда притащил, чтобы не забывать, знаешь ли.

— Кого?

— Убийцу отца.

Данил поднял на него глаза.

— Не бойся, не тебя. Я не испытываю ненависти к простому пистолету.

— Спасибо, определил.

— По-моему точно.

— Да, наверное.

— Слушай, а почему ты завязал? Потому что мы на хвост сели?

— Нет. Понимаешь, я не могу объяснить?

— Ты жуй и говори.

— Спасибо. Просто я не хочу убивать.

— Совсем?

— Совсем.

— И даже убийцу своей матери?

— Простой пистолет? Или тебя?

— Да-а. Я понял, Данил, в мире наверное что-то не так повернулось, если два молодых интеллектуала задолжали друг другу кровь. Куда не поверни, мы оба сидим на крови.

— А если мы закроем счет?

— Что?

— Я не хочу мстить.

— А я не откажусь от мести. Мне каждую ночь отец снится. Все равно я выцеплю того фраера, кто заказал его.