Убитый манекен - [8]

Это воскресенье в апреле выдалось необычайно приятным. Все казалось отшлифованным, вымытым, заново отлакированным.

Вплоть до продававшихся на лесной поляне «манхеттенов», которые и на цвет, и на вкус были не такими, как обычно!

Прощальное письмо Жоржа д’Ау, переписанное рукой Клары Бонанж на бумаге авиакомпании, гласило:

«Прощай, Катрин!

Я только что передернул в карточной игре. Более того, я смухлевал по-глупому. Двойной предлог для того, чтобы свести счеты с жизнью.

Я оставляю Вас другому, который, надеюсь, сумеет сделать Вас счастливой.

Что касается меня, то я сожалею лишь об одном — что так дурно прожил жизнь.

Жорж д’Ау.

Чтобы избавить невиновного от всяких подозрений, прилагаю к настоящему письму карту, с помощью которой я тщетно пытался вырвать удачу».

— Звучит убедительно! — прокомментировал мсье Венс.

Клара Бонанж поспешно забрала у него копию письма, словно недооцененное сокровище.

— Убедительно?.. Разумеется!.. Но не в том смысле, в каком вы это понимаете! Жорж скорее дал бы отрубить себе обе руки, чем сжульничать в карточной игре! Он также никогда не оставил бы свою жену — свою дорогую Кэт — другому человеку! Наконец — а он умел жить — Жорж никогда не ушел бы из жизни, не написав нескольких слов и мне тоже!.. — Она опять улыбнулась своей печальной улыбкой. — Зря, что ли, он вел эту двойную жизнь?..

— По-вашему, оригинал письма является подделкой?

— Безусловно! — Кларой Бонанж, похоже, овладели запоздалые сомнения. — Я должна, однако, признать, что невозможно отрицать подлинность почерка: никому не удалось бы подделать его с таким совершенством.

— Странно. Известно ли вам, кто этот «другой», о котором вскользь упоминает покойный?

— Нет. Любовникам Катрин нет числа. Очевидно, речь идет об Экторе Дезексе, наиболее настойчивом из всех…

Мсье Венс опустошил свой «манхеттен». Решительно, этот «манхеттен» был какой-то не такой!

— Существуют ли, по-вашему, другие причины, позволяющие сделать вывод о преступлении?

— Да, их несколько… Пресса постаралась о них умолчать. — Клара Бонанж отлично знала свой предмет. — Первое: оконные стекла на кухне были разбиты, и кто-то, похоже, проник через это окно в дом. Второе: курительная комната, а также спальня Жоржа были перерыты вверх дном. Третье: спорные ставки, к которым игроки в покер запретили друг другу притрагиваться, исчезли. Наконец, каждый из четверых мужчин, приглашенных Жоржем в тот вечер, так или иначе желал его смерти…

— Каким образом вы узнали обо всем этом?

— От слуг и исходя из вопросов, заданных полицией. Я вспомнила также о некоторых откровениях Жоржа. Жорж рассказывал мне все, даже больше, чем я у него спрашивала, но он любил подвергать испытаниям своих близких… Эктор Дезекс пылал страстью к Катрин, причем настолько, что хотел обладать ею один или хотя бы создать себе такую иллюзию. Анжо и Фредди Доло заняли у Жоржа кучу денег и, кажется, не очень были настроены возвращать долги. Что касается Ясинского, жалкого субъекта, то я уверена, что он совершал бесчестные поступки, доказательства которых имелись у Жоржа в виде писем или долговых расписок…

— Вам известно, почему эти письма находились у вашего друга?

Клара Бонанж теребила свою гладкую сумочку.

— Нет. Возможно, по той или иной причине он опасался Ясинского и думал таким образом держать его в руках…

«И, может быть, еще потому, что слегка шантажировал его? — подумал мсье Венс. — Хорошенькая компания!»

— Гм… Вы не назвали Катрин д’Ау в числе подозреваемых. Если я не ошибаюсь, вы ее не слишком жалуете?

— Я ее ненавижу! — призналась Клара Бонанж с едва сдерживаемой страстью. — Она принесла несчастье Жоржу… и мне! Докажите ее виновность, отдайте ее мне! Я знаю, как с ней поступить!

Мсье Венс погрузился в размышления. Истинные мотивы его клиентки были очевидны. Зависть, обида… Любила она вполсилы, зато ненавидела от всей души… Чего уж проще!

— Ну как? — нетерпеливо спросила Клара Бонанж. — Вы согласны взяться за это дело и провести расследование по моей просьбе?

В ее вопросе слышалось: «Или мне обратиться к кому-нибудь еще?»

Мсье Венс подал знак гарсону, который бродил под деревьями, и сказал:

— Да… Но я не согласен ненавидеть Катрин до того, как увижусь с ней! Сколько я должен? — спросил он у гарсона. — Сдачи не надо.

IX

Мсье Венс любовался детским портретом Катрин д’Ау — на нем была изображена десятилетняя девочка в матроске и носках, — когда дверь отворилась и вошла сама Катрин в траурном одеянии.

— Мсье Венс, знаменитый детектив, в моем скромном жилище? — спросила она чересчур игривым для недавно овдовевшей женщины тоном. — Вот уж не ожидала вас увидеть… Я, конечно, польщена, но и удивлена тоже… — Она указала посетителю на кресло — Чем могу быть вам полезна?

Мсье Венс сфотографировал ее взглядом: распустившаяся, как июньская роза, брюнетка с непринужденными манерами, однако нервы ее были напряжены.

— Одна особа, весьма привязанная к вашему мужу, поручила мне провести неофициальное расследование обстоятельств его смерти, и я хотел бы задать вам несколько вопросов.

Катрин, вероятно, была готова к чему-то подобному.

— Я разрешаю вам их задать… но не обещаю, что на них отвечу. К вам обратилась Клара Бонанж, не так ли? Эта женщина меня ненавидит.