Убит в Петербурге. Подлинная история гибели Александра II - [2]
Заседания суда в Париже и общение с Бурцевым, разумеется, должны были оставить след в жизненном багаже Веры Фигнер и несколько изменить ее взгляд на окружающую революционную действительность, но на эту тему она предпочла не высказываться. Известно только, что Вера Николаевна до конца не верила в виновность Азефа и в доказательства, исходившие от бывших полицейских чинов. Эпизод с Азефом был до боли похож на то, что происходило с «Народной волей», но вычислить предателя в своей собственной организации, а тем более назвать его по имени оказалось для Веры Фигнер неподъемной задачей.
Вполне возможно, однако, что Фигнер не сделала этого по политическим соображениям высшего порядка, так как к моменту публикации книги в России многое изменилось. «Народная воля» стала необходимым звеном в цепи так называемой освободительной борьбы, которую принялись созидать новые советские историки от большевистской партии. Советские вожди охотно согласились иметь своей предтечей «Народную волю», с ее тактикой заговора и неумолимым желанием уничтожить царя. В такой обстановке Фигнер просто не могла позволить себе разоблачения своих соратников, тем более что кроме догадок и подозрений она ничем другим не располагала.
Скелет в шкафу был заперт на ключ и забыт. Революционный эпос «Запечатленный труд» получил окончательную форму трудового подвига, где идея подвижничества в деле убийства отдельно взятой личности оказалась плодотворной и освободила автора от множества каверзных вопросов. Выбранная форма определила и до предела скупой стиль рисунка всей книги и ее образов. Персонажи книги напоминают застывшие изваяния, а их жизнь, лишенная каких-либо радостей, – мертвую схему. Столь скупой рассказ о громком событии, да к тому же без хронологии, создал все же некий эффект законченного действия, не подлежащего дополнительному анализу, – ведь рассказчиком был непосредственный участник событий. Как ни странно, литературный прием, взятый на вооружение Верой Фигнер, сработал: книга революционерки встретила общее одобрение и стала первым революционным бестселлером. Самым важным приобретением писательницы оказалось полное соответствие ее книги новому вектору политического развития России, заданному большевистским переворотом 1917 года. Именно это обстоятельство определило дальнейшую судьбу книги и благополучную жизнь автора.
После устранения самодержавия в феврале 1917 года, в период управления страной либерально-демократическим правительством, появился прямой доступ в архивы Департамента полиции. Такую возможность новые власти предоставили журналисту, редактору легальных журналов по истории революционного движения в России «Былое» и «Минувшие годы» П.Е. Щеголеву, назначив его руководить «Комиссией по разбору дел
Департамента полиции». Работая над первой частью своей книги, Вера Фигнер, по-видимому, обращалась к Щеголеву по одному важному вопросу, который был не ясен всем оставшимся в живых членам «Народной воли». Вопроса этого они никогда не озвучивали, не обсуждали в прессе, а тем более в личной переписке. Сформулировать его можно, только сопоставляя текст некоторых глав «Запечатленного труда», документы фонда Фигнер в РГАЛИ и публикации П.Е. Щеголева по «Народной воле».
В фонде Фигнер хранятся протоколы допросов Александра Михайлова, которого сама Вера Николаевна называла Хозяином-устроителем «Народной воли». Так оно и было: именно Михайлов инициировал создание новой организации на Липецком съезде, был бессменным членом ее Распорядительной комиссии, а по факту – ее руководителем. Он ведал финансами «Народной воли», только ему была известна дислокация всех конспиративных квартир, и ни одно важное решение Исполнительного комитета не принималось без его участия. Арест Михайлова 28 ноября 1880 года был воспринят Исполнительным комитетом как катастрофа. Не меньшей катастрофой стали аресты ключевых деятелей «Народной воли» в январе и феврале 1881 года: Колодкевича, Баранникова, Клеточникова, Желябова и Тригони, а также некоторых лиц, выполнявших подсобные функции. Все вместе они составили внушительный список потерь организации.
Объяснить природу арестов народовольцы не могли, а поэтому обращение Фигнер к Щеголеву за помощью в разрешении проблемы выглядит вполне логичным. Проблема предательства в «Народной воле» заинтересовала как самого Щеголева, так и главного специалиста по провокаторам и шпионам В.Л. Бурцева. Щеголев предпринял энергичные поиски в архиве Департамента полиции, направление которых понятно по появившимся впоследствии публикациям. Щеголев прежде всего проверил показания Михайлова на следствии, которые он давал под протокол, и копия его показаний осела в архиве Фигнер как главное доказательство непричастности Хозяина к арестам января-февраля 1881 года. Кроме этого, Щеголев обнаружил несколько неотправленных писем Михайлова из Петропавловской крепости родным. В свою очередь, родные Михайлова передали Щеголеву много писем Михайлова из крепости, и Щеголев опубликовал письма отдельным сборником.
Все добытые Щеголевым документы удовлетворили Веру Фигнер настолько, что она смогла написать в первой части своей книги следующие весьма прочувствованные строки: «Для нас Александр Михайлов был незаменимым товарищем. Он был, можно сказать, всевидящем оком организации и блюстителем дисциплины, столь необходимой в революционном деле; в его лице мы потерпели тяжелую и прямо невозместимую утрату… Талантливый организатор, проницательный в распознавании людей, он был педантичен, последователен и неумолим в проведении организационных принципов» [1]. Понятно, что такое не напишешь о человеке, которого подозревают в двойной игре.
После гибели императора Александра II в семье Романовых начался процесс настоящего размежевания. Все окружение Александра III знало, кто и почему организовал убийство царя-освободителя, но бездействовало вплоть до пересмотра А. А. Половцовым «Учреждения об императорской фамилии». По новому закону потомство великокняжеских семей теряло статус «императорских высочеств», переходя в разряд «князей императорской крови», и не могло претендовать на трон. Именитая родня не желала мириться с лишением прежних привилегий.
В своей новой книге видный исследователь Античности Ангелос Ханиотис рассматривает эпоху эллинизма в неожиданном ракурсе. Он не ограничивает период эллинизма традиционными хронологическими рамками — от завоеваний Александра Македонского до падения царства Птолемеев (336–30 гг. до н. э.), но говорит о «долгом эллинизме», то есть предлагает читателям взглянуть, как греческий мир, в предыдущую эпоху раскинувшийся от Средиземноморья до Индии, существовал в рамках ранней Римской империи, вплоть до смерти императора Адриана (138 г.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.
В книге рассказывается об истории открытия и исследованиях одной из самых древних и загадочных культур доколумбовой Мезоамерики — ольмекской культуры. Дается характеристика наиболее крупных ольмекских центров (Сан-Лоренсо, Ла-Венты, Трес-Сапотес), рассматриваются проблемы интерпретации ольмекского искусства и религиозной системы. Автор — Табарев Андрей Владимирович — доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН. Основная сфера интересов — культуры каменного века тихоокеанского бассейна и доколумбовой Америки;.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.
Эдвард Сноуден, предавший огласке секретные документы американского Агентства национальной безопасности (АНБ), в одночасье обрел славу самого опасного человека в мире. Как ему, не сумевшему из-за болезни даже закончить среднюю школу вместе со сверстниками, удалось разоблачить систему электронной слежки за всей планетой и благополучно сбежать в Москву? В чем разгадка феномена Сноудена? Сведя воедино информацию из огромного количества источников и тщательно изучив биографии предшественников Сноудена на поприще разоблачений спецслужб, автор выносит собственный оригинальный вердикт по его делу.
Новая книга известного писателя Владимира Большакова посвящена одному из самых кровавых злодеяний ХХ века — убийству последнего Императора Российского и его семьи в Екатеринбурге, а также других членов Дома Романовых в Алапаевске в июле 1918 года. Прошло сто лет со дня совершения этого преступления, но многие его обстоятельства до сих пор не выяснены. Именно поэтому по настоянию Русской православной церкви следствие по делу о цареубийстве было возобновлено, чтобы определить подлинность «царских останков» и проверить версию о ритуальном характере преступления. Автор рассказывает о том, как и по чьему заказу готовили это преступление три брата Свердловых — председатель ВЦИК Яков Свердлов, американский банкир Вениамин Свердлов и полковник французской армии, разведчик и масон высоких степеней посвящения Зиновий Свердлов (Пешков), какую роль сыграл в этом воротила сионистского капитала Якоб Шифф, а также знал ли об этом Ленин и другие лидеры большевиков.
Скрупулезное, насыщенное неведомыми прежде фактами и сенсациями расследование загадочных обстоятельств жизни и преждевременной гибели Булгакова, проведенное Геннадием Смолиным, заставляет пересмотреть официальную версию его смерти. Предписанное Михаилу Афанасьевичу лечение не только не помогло, но и убыстрило трагический финал его жизни. Это не было врачебной ошибкой: «коллективный Сальери» уничтожал писателя последовательно и по-иезуитски изощренно…Парадоксальным образом судьба Булгакова перекликается с историей смерти другого гения – Моцарта.