Убить легко - [11]

– Наверное, вы правы, – сказал Люк. – Простите меня за бестактность.

Она засмеялась.

– Правда, – заметила она, – редко бывает романтичной.

В голосе Бриджит прозвучало неожиданное ожесточение, удивившее его. Он покраснел, хотя и быстро сообразил, что ее злость предназначалась не ему. Это была личная горечь девушки. Люк предусмотрительно промолчал. Но с этого момента Бриджит Конвей прочно вошла в его душу.

Короткая прогулка привела их к церкви, рядом с которой стоял дом викария. Они застали хозяина в кабинете.

Альфред Уэйк оказался маленьким, сутулым человечком с необыкновенно ясными голубыми глазами и рассеянными, но учтивыми манерами. Люку показалось, будто викарий обрадовался их визиту, хотя и был слегка удивлен.

– Мистер Фицвильям гостит у нас в поместье, – представила его Бриджит, – и он пожелал, чтобы вы проконсультировали его по вопросам, касающимся книги, которую он пишет.

Мистер Уэйк вопросительно посмотрел на молодого человека. Люк пустился в объяснения. Он немного нервничал – еще бы. В первую очередь из-за того, что викарий, несомненно, куда лучше разбирался в народных обрядах, обычаях и суевериях, чем такой наспех нахватавшийся сведений из случайных книг и журналов дилетант, как он. А во-вторых, потому, что рядом с ним стояла Бриджит Конвей, которая не пропускала ни одного слова мимо ушей.

Люк почувствовал заметное облегчение, когда выяснилось, что викария интересовали исключительно руины римских сооружений. Он чистосердечно признался, что мало что знает о средневековом фольклоре и колдовстве, упомянул о существовании в Вичвуде некоторых старинных достопримечательностей и пообещал отвести Люка к знаменитому выступу на горе, где, как утверждала молва, устраивали свой шабаш ведьмы. Однако сам он ничего не может добавить к этому.

Успокоившись, Люк постарался выразить легкое разочарование, затем пустился в расспросы о суевериях, связанных со смертями и похоронами.

Мистер Уэйк покачал головой:

– Боюсь, что я окажусь последним человеком, который хоть что-то знает об этом. Мои прихожане стараются не упоминать при мне ни о чем, что противоречит ортодоксальному мышлению.

– Это понятно.

– Однако я уверен, что суевериями тут кишмя кишит. Деревенские жители любят цепляться за прошлое.

Набравшись смелости, Люк сказал:

– Я уже спрашивал у мисс Конвей фамилии тех людей, которые умерли здесь за последний год. Но не могли бы вы предоставить мне такой список, чтобы я мог уточнить этот перечень?

– Да-да. Это можно устроить. Гилс, церковный сторож, – добрый малый, но, к несчастью, глухой, – поможет вам. Дайте подумать… Похорон было много… Я бы сказал, предостаточно… Вероломная весна с тяжелой зимой до нее… Потом целая вереница несчастных случаев… просто замкнутый круг бед.

– Иногда, – заметил Люк, – подобный круг обязан присутствию некоей определенной персоны.

– Да-да, вы правы. Однако я не припомню, чтобы у нас тут появлялись чужаки. Не припомню и ничего выдающегося. До меня даже не доходили какие-либо слухи и, как я уже упоминал, не должны были доходить. Дайте мне подумать… совсем недавно мы похоронили доктора Хамблби и бедняжку Лавинию Пинкертон. Замечательный человек был наш доктор.

– Мистер Фицвильям знаком с его друзьями, – вставила Бриджит.

– Вот как? Мне очень жаль. Его потеря просто невосполнима. У него было очень много друзей.

– Но наверняка хватало и врагов, – заметил Люк. – Я сужу исключительно по тому, что слышал, – поспешно добавил он.

Мистер Уэйк вздохнул.

– Доктор имел обыкновение говорить то, что было у него на уме, к тому же не всегда соблюдал такт. – Викарий покачал головой. – Такое вряд ли могло нравиться всем. Но простые люди его просто боготворили.

– Знаете, мне всегда казалось, что смерть одного человека зачастую означает выгоду для другого. При этом я не имею в виду лишь материальную выгоду, – осторожно заметил Люк.

Викарий в задумчивости покачал головой:

– Я понимаю, о чем вы. В некрологе пишут, что все скорбят о кончине такого-то человека, но, боюсь, это редко бывает правдой. В случае с доктором Хамблби никто не станет отрицать, что после его смерти компаньон покойного, доктор Томас, только укрепил свое положение.

– Каким образом?

– Томас, полагаю, весьма способный молодой человек. Доктор Хамблби не раз говорил об этом, однако среди местных жителей Томас не пользовался большой популярностью. Он, насколько я могу судить, был как бы в тени доктора Хамблби, обладавшего несомненным магнетизмом. В сравнении с ним Томас выглядел бледновато и не производил на своих пациентов особого впечатления. Мне кажется, он и сам это осознавал, что лишь ухудшало дело. Томас еще больше нервничал и задирал нос. Если хотите знать, я подметил удивительную вещь: чем больше апломба у человека, тем ярче проявляются его личностные качества. Мне думается, теперь Томас почувствовал себя значительно уверенней. Он и Хамблби редко приходили к единому мнению. Томас придерживался современных методов лечения, тогда как Хамблби предпочитал старые, испытанные временем способы. Они зачастую ссорились между собой – и не только по профессиональным проблемам, но и по другим причинам. Однако я не собираюсь повторять местные сплетни…