Убить бессмертного, или Электрическая церковь - [36]

Ховер ревел прямо за нами. Я бежал как мог, наклонялся и нырял в очередной дверной проем. Наконец мы снова оказались на улице - перед высокой стеной. Пришлось затормозить и осмотреться. Ховер опускался прямо на нас.

И тут я заметил на асфальте под мусором крышку люка и подтолкнул Гатца.

- Сматывайся! Этот подонок ищет меня. Давай, до встречи в Лондоне!

Гатц кивнул. Нас опять затопил стерильный свет. Гатц посмотрел на меня, и я застыл во власти знакомого чувства: надо слушаться… Гатц подмигнул мне и надел очки.

- До встречи, Эйв! - крикнул он, перекрывая рев ховера.

Недолго думая, я бросился клюку. В Нью-Йорке старая канализация часто служит дорогой. Бороться за выживание в Системе, если нет денег - работа на полный рабочий день. В пятнадцать лет я связался с бандой грабителей и узнал, что под улицами есть скрытые пути. Мы буквально жили в долбаной канализации. Но полиция про это пронюхала и поставила там детекторы движения и камеры, стала посылать патрули. Хождение по канализации запретили очередным законом - из тех, что Объединенный совет принимает по десятку в неделю.

В моем плаще, заполненном разными полезными штуками (если ты не готов к любой переделке, то вряд ли доживешь до двадцати семи), нашелся ломик с крюком, который идеально уместился в небольшое отверстие под крышкой.

- Эй, крыса! - Голос Моудже прогремел громче ховера, вылетающего из-за здания. Прожектор меня нашел. Стало светло, как в полдень на Таймс-сквер. - Если мне придется спускаться в это дерьмо, я тебя убью, реанимирую, а потом убью снова!

Я сорвал крышку и отбросил в сторону, в процессе потеряв ломик. Опустил ноги в люк, обхватил себя руками и соскользнул в темноту. По тротуару завжикали пули. Я сразу понял, что здесь канализация глубже, чем в Нью-Йорке. Я закрыл глаза и стал ждать, когда будет дно.

Падение вышло жутко болезненным, но не смертельным. Я упал в воду, которая ударила меня по спине как цементный блок. Я начал тонуть и захлебываться. Эйвери Кейтс, всемирно знаменитый стрелок, тонет в каких-то четырех футах застарелого дерьма.

От такого унижения я решительно задергал ногами и руками, норовя подняться на поверхность. Вскоре я совсем пришел в себя и поплыл в другую сторону. На месте Моудже я приказал бы штурмовикам стрелять в воду, чтобы попасть в меня, пока я не выплыл. Я глотал древнее говно и изо всех сил дрыгал ногами. К чертям политику, мне было наплевать, захватят ли монахи всю землю, объявит ли Совет на нас охоту или в ССБ мне оторвут руки и ноги… Я думал только о том, чтобы выжить.

Кишки скрутило от проглоченного дерьма, в легких жгло, а глаза не хотели в этой грязи раскрываться. Я плыл вслепую, пока не заскреб руками по камню. Я встал. Оказалось, что тут мелко, всего по пояс. Старые кирпичные стены светились бледным отраженным светом и уходили в темноту. Ни о какой осторожности не могло быть и речи - я задыхался. Я громко втянул в себя воздух и побродил туда-сюда, чтобы сориентироваться. Столб ярко-белого света из люка остался в футах пятнадцати позади. То, что я до сих пор жив, означало, что штурмовики еще не спустились. Гудение ховера подсказывало, что скоро спустятся.

Я достал запасной пистолет и прицелился в яркий свет. Штурмовики в «хамелеонах» будут почти невидимы. Я не двигался и ждал… ждал… ждал…

Два всплеска, один за другим. Я выстрелил по четыре раза в каждое место, повернулся и побежал со всех ног по воде. Воняло дохлятиной, воздух разъедал горло. Не успел я пробежать и десяти - пятнадцати футов, как раздался третий всплеск, потом четвертый и пятый.

Я видел все, будто на кнопке паузы: каждый круг на маслянистой воде, каждый склизкий кирпич в стене. Я лихорадочно думал, а сердце сжималось от ужаса - я только что убил офицера ССБ! Уже четвертого за последние пару месяцев. Первого по ошибке, по несчастной случайности. Я потратил немало времени и сил, чтобы эту ошибку не приписали мне. Я ночи напролет лежал без сна и слушал, не летит ли ховер, не спускаются ли на мой дом штурмовики, чтобы расстрелять меня на месте. Второе убийство тоже не на моей совести, но копам на это наплевать. Третье я подстроил, а сам смылся за несколько кварталов, и если бы этот чокнутый Доусон сдох, как ему полагается, никто не узнал бы, что я в этом замешан.

Однако сейчас… сейчас все вышло иначе. Я сам убил копа. Они знают, кого преследовали. Моудже с удовольствием пустит информацию по всем каналам. Не спасет даже неофициальное покровительство Дика Мейрина.

У меня заныла рука - приходилось постоянно держать пистолет на весу. Я обнаружил, что бегу на автопилоте, а мой мозг парализован странной смесью страха и облегчения. Я убил копа. Тонкая стенка между мной и двумя миллионами копов всего мира, жаждущих мести, сгорела в одной вспышке из дула пистолета. Полицейских можно подкупить или даже одурачить, иногда им просто лень кого-то преследовать. Но на коп-киллеров - за последние двадцать лет находилось мало таких дураков - устраивают всеобщую облаву.

Чтобы другим было неповадно.

- Беги быстрей, крыса! - крикнул Моудже позади меня. Его голос отдалялся. - Ты теперь коп-киллер! Убил двоих из моей команды! Тебе мало не покажется!