Убить Ангела - [13]

Коломба, задыхаясь, упала на колени. Она била кулаком о бетон, пока на костяшках не лопнула кожа и боль не рассеяла кошмар – кошмар, который, как ей прежде казалось, навсегда остался позади.

С полными слез глазами она на четвереньках подползла к Инфанти и приложила пальцы к его липкому от крови горлу. Пульс был нитевидным, но постоянным, однако левая половина его лица превратилась в фарш. Коломба подавила приступ тошноты, достала из кармана бумажные салфетки и прижала к ране, пытаясь остановить кровотечение.

По лестнице застучали шаги, и Коломба вскинула пистолет. На ступенях показались Эспозито и Альберти.

– Госпожа Каселли! – закричал Эспозито. – Не стреляйте!

Она опустила оружие:

– Нам нужна «скорая».

– Какого черта здесь стряслось? – спросил Эспозито.

Коломба продолжала зажимать рану Инфанти.

– В схроне прятался мужчина с ружьем. Да вызови ты наконец «скорую»!

– Рация здесь не ловит. Ни хрена не ловит! – всхлипнул Альберти.

Эспозито отвесил ему оплеуху:

– Проснись, сосунок! Беги на улицу и позови врачей! Они сразу за спецназовцами. Пошевеливайся!

Альберти побежал наверх, и Эспозито склонился над имамом:

– Этот еще живой.

– Смени меня, – сказала Коломба.

Эспозито занял ее место. Только поднявшись, она заметила, что перемазалась кровью по локоть.

«Жаловаться не на что. Эта кровь могла быть твоей», – подумала она, все еще дрожа и задыхаясь. Все это не на самом деле. Всего лишь кошмар из прошлого. Как и поезд и Париж.

Она не убивала этого человека.

Имам прижимал руки к развороченному животу, почти неслышно бормоча молитву. Под ним растекалась лужа крови.

– Врачи уже на подходе, – сказала ему Коломба.

У имама, казалось, наступило просветление. Он перестал молиться.

– Омар был славным мальчиком. Он просто испугался, – чуть слышно произнес старик.

– Омар?

– Омар Хоссейн… Мальчик, который в меня стрелял.

– Он причастен к теракту в поезде?

Словно понимая, что его время на исходе, имам поспешно возобновил молитву. Коломба повторила вопрос и встряхнула его за хрупкие, костлявые плечи.

– Нет. Он был настоящим мусульманином, но знал, что вы ему не поверите… Потому что он был знаком с… теми из видеоролика.

Коломба почувствовала новый прилив адреналина:

– Кто они такие, имам?

Его взгляд затуманился.

– Преступники… фальшивые… Все это обман, – пробормотал он.

Она снова мягко встряхнула старика:

– Пожалуйста, скажите мне, кто они.

– Я не знаю. Отпустите меня… – Он снова начал молиться на арабском.

Поняв, что не имеет права настаивать, Коломба пожала липкую от крови ладонь имама:

– Спасибо, что спасли мне жизнь.

В первый и последний раз имам взглянул ей в лицо и обнажил красные от крови зубы в улыбке:

– Не я спас вас, а всесильный и достохвальный Аллах. Он уготовил вам особое предназначение, хоть вы об этом пока и не знаете, – сказал старик. Челюсть его обмякла, и он умер.

Словно во сне, Коломба поднялась и оглядела превратившийся в бойню спортзал. Эспозито продолжал зажимать раны Инфанти, бормоча ругательства и слова утешения. Кровь, вонь, два трупа и один умирающий.

«Возможно, если бы ты осталась на улице, ничего бы не случилось», – сказала она себе. Кожу пощипывало от жженого пороха.

По лестнице спустились двое врачей со сложенными носилками, а за ними – толпа агентов. Отодвинув Эспозито, медики засуетились с кислородными масками и трубками.

Вслед за врачами в спортзал вошли трое оперативников из ОБР, включая того симпатягу, и спецназовец Антиоко.

– Охренеть! – с порога сказал он. – Какого черта здесь произошло?

– Нам потребуется подкрепление, – сказал Симпатяга. – Толпа на улице становится все больше.

– Они слышали выстрелы?

Симпатяга покачал головой:

– Нет. Было слишком шумно. А здесь стены со звукоизоляцией.

Комната продолжала заполняться полицейскими, которые, переговариваясь и покрикивая, останавливались в нескольких метрах от трупов и толкались на лестнице. Коломба дважды хлопнула в ладоши, чтобы привлечь внимание:

– Слушайте все! Народ из центра должен считать, что имам жив, ясно? Он здесь и помогает нам допрашивать подозреваемого.

– С какой стати нам перед ними юлить? – спросил Антиоко.

– Я правда должна тебе это разжевывать?

Антиоко открыл было рот, но промолчал.

– Сообщите в диспетчерскую и вызовите магистрата, – продолжала Коломба. – Но не сболтните лишнего, о’кей?

– Значит, теперь вы за главную? – спросил Симпатяга.

– Ненадолго. Но пока вы будете делать, что я вам скажу. – Она надеялась, что ей удалось придать голосу уверенность, которой она не испытывала.

– Так точно.

Коломба вывернула бронежилет наизнанку и с отвращением надела снова: так, по крайней мере, не видно было крови. Бегом поднявшись по ступеням, она выглянула на улицу. За кордоном спецназовцев собралось минимум полсотни иммигрантов, а чуть дальше потрясала транспарантом кучка итальянских ребят из самоуправляемого общественного центра. К счастью, в толпе больше не было детей.

– Народ продолжает подтягиваться, – сказал ей один из оперативников ОБТ. – Но пока все ведут себя спокойно.

Гварнери протиснулся через кордон и вошел внутрь.

– Все хорошо, госпожа Каселли? – с озадаченным видом спросил он.

– Тебе никто ничего не сказал?