Убили Винни - [17]

Потом опять же пьянка по выходным. Не так, конечно, как в Лартине или в Паркхерсте, — где с большими сроками сидят, там народ отрывается будь здоров, — но, в общем, нормально. Правда, надо осторожно: от самопала иногда ослепнуть можно, но мне лично от обычной выпивки хуже бывало. Старые зеки говорят, раньше самогон делали в бачках и помойных ведрах. Кошмар. Теперь всегда можно достать дурь, поэтому самогон пьют, только если он по-человечески сделан. Дрожжи можно на кухне достать. Вообще, все, что надо, достать можно, кроме хмеля. Жаль, конечно: с хмелем крепче получается, но в тюрьме его никак не добыть.

Как-то надо выживать.

Главное — много не думать, а то крыша съедет. Иногда человек придумает себе какую-то большую цель: скажем, никогда больше не садиться и жену не бить, или стать художником-декоратором, или ограбить казначейство. Каждую ночь об этом думает, не спит, похудел на двадцать кило, потом раз — и он уже в Брикстоне, крыло Ф, с шизофрениками тусуется. Потом вышел из тюрьмы — и все по новой. На работу не берут ни декоратором, ни вообще никем, жену в первый же день избил — ну если не в первый, так во второй точно, — потом присмотрел дело, грабанул аптеку, повязали его тут же, на выходе, и опять на нары. Так что лучше вообще не думать, все равно без толку.

Тут есть библиотека. Если очень повезет, на работу можно устроиться. Радио слушаем опять же, можно знакомиться через газету, в тупой «эрудит» играть. Спортзал два дня в неделю — хоть помоешься лишний раз. Если деньги есть, можно газеты покупать, мыло всякое, батарейки, только, когда сидишь, радости от этого все равно мало. В свободное время, когда из камеры выпускают, два раза в неделю до отбоя (то бишь до восьми вечера) — телевизор. Ничего, бывает хуже. Мне спятить не улыбается, поэтому я хожу в кружки, чтобы голова была занята. На французский хожу и на гитару. В некоторых тюрьмах сперва вгрохают дикие деньги в мастерскую или в классы, а потом выясняется: то станков нет, то учителей. У нас тут с учителями все нормально, приходишь в кружок и сорок минут ей ноги разглядываешь. Правда, гитару какой-то растаман ведет. Негры все надеются, что он им будет траву носить, но у него только искусственные стимулянты, а это вредно для мозга, поэтому многие после первого урока бросают.

Еще трепаться можно.

У нас тут все миллионеры. У каждого на воле заначка, денег полно, «роллс-ройс», у любовницы алмазы в одном месте, куча дел на мази, и даже вроде как квартира в пентхаусе. И все крутые, все в тюрьму случайно попали, по наводке типа.

Что со мной получилось — это не в счет. А вообще тут по-разному: иногда везет, а иногда жопа полная. Был такой парень, Джейсон Дебретт, так он влез как-то в стройконтору в Лейтоне. Осмотрелся — ничего, потом глядит: сейф открыт, внутри десять штук новыми бумажками. Он долго думать не стал: откуда, почему сейф открыт, — забрал и за неделю все пробросал. И ничего. С этим сейфом, наверно, у каких-то больших ребят договоренность была. Они, как деньги пропали, сразу стали между собой разбираться, а мелюзгу всякую поспрошать не додумались. Гад он был, этот Джейсон, между прочим, и стукач, всех сдавал. Повезло ему: ни разу даже с мелочью не попался, не то что тем крутым с десятью тысячами. Но это кому как повезет.

Иногда просто из дому выйдешь шары покатать — тебя раз и повязали: во-первых, отвертка в кармане, во-вторых, на машины пялился подозрительно. А у нас тут все с отвертками ходят и все на машины заглядываются. Правда, на Хо-стрит у нас никто почти не работает, это дело известное, но они как видят меня, тут же под руки и в камеру, а то я там не сидел давно.

И так всегда. Когда нормально, когда засада. Меня тоже сто раз сдавали, иначе бы я столько по тюрьмам не мотался, но я, например, никогда не говорю, что, если бы не тюрьма, я бы сейчас жил в Майами и спал бы с Мадонной.

Они думают, все крутые в золоте купаются. Не знаю. У нас здесь полно таких, кто считает себя крутым или почти крутым. Тут парню девятнадцать лет, а он уже вроде как супермафиозо. Только вот все понять не может, как это так он у нас временно, а дальше его в колонию для малолетних переводят.[10] Тут некоторых послушаешь — он тебе и все машины в городе угнал, и все банки ограбил, и вообще крут немерено. Ему типа только выйти, он тогда и Госбанк возьмет, и золотые слитки в Хитроу перехватит. Понятно: хреново всем, вот и гонят кто во что горазд.

Конечно, тут и паханы есть, но так — несерьезные. Настоящих паханов в специальных тюрьмах держат. К нам их только на этапах подсаживают ненадолго, с ними просто никто не связывается. А у нас паханы — это в основном те, кто больше всех дури с воли получает. У кого на воле связи хорошие — тот и авторитет. К таким или на свидания ходят часто, или из охранников кто-то снабжает. Некоторые охранники сами тебя предупреждают, если обыск будет. Иногда даже твой товар на хранение берут. Короче говоря, у кого товар — тот и авторитет.

Про серьезный кайф даже думать нечего — это война, тебя размажут просто. А легкая дурь большинству нужна, только чтобы как-то срок дотянуть. Всем когда-то расслабиться надо, вот и платим — сигаретами, мылом, деньгами. Вообще-то официально у нас деньги якобы запрещены. Я, правда, только в прошлое воскресенье видел, как у нас один мужик за 750 фунтов купил травы на две недели. В воскресенье удобнее всего что-то передавать: посетителей больше. Охрана, правда, и так все знает, но обыскивают редко — им тоже проблемы в тюрьме не нужны. Ну попадешься — еще месяц добавят, все равно оно того стоит.