Убежище. Дневник в письмах: 12 июня 1942 - 1 августа 1944 - [69]

Так что вперед с новыми надеждами! Все у меня получится, я знаю, что смогу!

Анна Франк.

Четверг, 6 апреля 1944 г.

Милая Китти,

Ты просила меня рассказать о моих увлечениях и интересах. Так что слушай, только не пугайся, потому что их очень много. Самое важное для меня — писать, но это не назовешь просто увлечением. На втором месте родословные королевских семей: французской, немецкой, испанской, английской, австрийской, русской, норвежской и голландской. О них я собираю материалы из газет, книг и других всевозможных источников. Я значительно продвинулась в этом занятии, потому что уже давно делаю выписки из биографических и исторических книг. Иногда я переписываю целые исторические очерки.

Мое третье увлечение — это как раз история. От папы я регулярно получаю исторические книги. Не могу дождаться, пока сама не смогу покопаться в библиотеке! Номер четыре — греческая и римская мифология. На эту тему я тоже прочитала много книг. С ходу могу назвать девять муз и семь возлюбленных Зевса, жен Геракла и так далее. Еще меня занимают звезды кино и семейные фотографии. А также история искусств, прежде всего, писатели, поэты и художники. Музыкантами интересуюсь меньше, но думаю, что со временем и это придет. Не очень обожаю арифметику, алгебру и геометрию. Все остальные школьные предметы учу с большим удовольствием, и прежде всего — историю!

Анна Франк.

Вторник, 11 апреля 1944 г.

Милая Китти,

Голова идет кругом. Не знаю, с чего начать. Четверг (последний день, когда я писала в дневнике) прошел обычно. В пятницу (это была страстная пятница) и субботу мы после обеда играли в аукцион. Эти дни пролетели незаметно. В два часа, в субботу началась сильная перестрелка, но быстро затихла.

В полпятого я попросила Петера прийти ко мне, а в четверть шестого мы поднялись на чердак, где оставались до шести. С шести до четверти восьмого по радио передавали прекрасный концерт из произведений Моцарта. Чудесно, особенно, маленькая ночная серенада. Я просто не могу усидеть на месте, когда звучит такая музыка: все во мне приходит в движение! В воскресенье вечером Петер не смог искупаться, потому что корыто с замоченным бельем стояло на кухне. Поэтому мы в восемь вернулись на чердак и, чтобы удобнее было сидеть, я захватила снизу диванную подушку. Мы уселись на ящике, который оказался слишком маленьким для нас двоих, как и подушка. Мы оба опирались на другие ящики и сидели очень близко друг к другу. Но не одни — с нами был Муши!

Вдруг без четверти девять к нам влетел ван Даан и спросил, не захватили ли мы подушку Дюсселя. Мы, включая кота, вскочили и побежали вниз. А там страшная суматоха. Дюссель был вне себя, потому что я захватила его ночную подушку, и теперь он боялся, что в ней завелись блохи. Надо же так взвинтиться из-за пустяка! В качестве мести мы с Петером засунули ему в кровать две жесткие платяные щетки, которые он, правда, обнаружил перед тем, как лечь. Насмеялись мы вдоволь.

Но веселье длилось недолго. В полдесятого Петер постучал и попросил папу помочь ему перевести трудное английское предложение. "Что-то здесь не то, — сказала я Марго, — голоса наших мужчин звучат так, как будто произошел взлом". Мое предположение оказалось верным. Папа, ван Даан и Петер поспешно спустились вниз. А я с мамой, Марго и госпожой томились в ожидании.

Четыре испуганные женщины должны непременно говорить друг с другом, что мы и делали, пока не услышали внизу какой-то удар, потом все затихло, и вскоре часы пробили без четверти десять. Мы все тряслись и побелели от страха, хотя и старались сохранять спокойствие. Где наши мужчины? Что за удар? Неужели они сражаются с ворами? Мы уже ни о чем не могли думать и только ждали. В десять раздались шаги по лестнице. Вошел бледный и взволнованный папа, за ним ван Даан. "Выключайте свет, а потом быстро и тихо поднимайтесь наверх. Не исключено, что явится полиция!".

Поддаваться страху было некогда, я еще успела захватить кофточку, и вот мы наверху.

"Расскажите же, что случилось!"

Но говорить было некому, мужчины снова спустились вниз. Только в четверть одиннадцатого они, все четверо, пришли к нам. Двое стояли на страже у открытого окна. Дверь на нашу половину и окна были закрыты. Ночник мы прикрыли свитером, и только тогда они начали рассказывать.

Петер услышал два громких удара снизу, и спустившись, увидел, что с левой стороны складской двери недостает одной доски. Он помчался наверх, предупредил боеспособную часть нашего семейства, и они, уже вчетвером, снова пошли вниз. Когда они вошли на склад, воры как раз усердно занимались грабежом. "Полиция!" — не подумав, закричал ван Даан. Послышались быстрые шаги: грабители пустились в бегство. Чтобы ночной патруль не заметил следов, папа установил дверную доску на место, но из-за сильного удара снаружи она снова упала. Мужчины такой неслыханной наглости — ван Даан и Петер готовы были убить мерзавцев. Ван Даан ударил несколько раз топором по полу, и снова все затихло. Планку установили, но она упала опять. Оказалось, что за дверью стояли мужчина и женщина, их карманный фонарь освещал складское помещение.