– Идём! – вдруг дёрнул его за рукав Рыжик и бросился бегом вперёд.
– Ну вот, давно бы! – радостно крикнул Савелий и, путаясь в длинных полах своей шубы, поспешил за ним.
Рыжик, длинный и худой, бежал и над чем-то смеялся. Громадный и тяжёлый Савелий, громко стуча сапогами по мостовой, пыхтел, как паровик, и еле поспевал за ним.
Смех Рыжика звучал неприятно, как смех сумасшедшего, и производил на Савелия угнетающее впечатление. Но довольный, что всё обошлось хорошо, он пытался не отставать от товарища, частыми, но мелкими шагами летевшего вперёд.
– Стой, Гриш! Не туда! Налево надо! Налево!.. чудак ты, налево!
– Врёшь ты всё! – снова захохотал Рыжик, прибавляя шагу.
– Гриш, голубчик, али ты бежишь? Эй, брось! Невозможно это!.. Как же я-то? Пожалей, чай! – жалобно взывал Савелий вдогонку товарищу.
Пустынная улица была совершенно спокойна. Длинный ряд заборов, деревья за ними и тьма. Две людские фигуры и собака, бежавшие посредине её, не могли возбудить ни в ком интереса к себе.
Савелий кричал, и сердце его замирало от страха, что Рыжик убежит от него.
И вдруг он вспомнил, что сейчас они выбегут на берег реки к яру и что Рыжик может прыгнуть в неё. Это придало ему быстроты, испугав его до онемения.
Но Рыжик был уже далеко от него. Его длинная фигура, согнутая, точно переломленная посредине, всё более и более глубоко ныряла в тьму, и вот она пропала. Савелий задыхался.
– Убежал!.. – звонко раздалось в воздухе последнее Рыжиково слово.
Послышался злой, резкий смех и через секунду звучный всплеск воды.
…Расставив руки и задыхаясь от усталости, Савелий стоял на краю обрыва и тупо смотрел вниз. Там было темно и страшно тихо. Чёрная, холодная вода текла медленно и бесшумно, так медленно и бесшумно, что, казалось, она неподвижна; а когда редели тучи, видно было, как ветер покрывал воду мелкой рябью… но тучи снова оползали друг на друга, и вода снова казалась неподвижной, чёрной, страшной.
Савелий долго смотрел на неё. Наконец он вспомнил, что надо сделать, – крикнул, запрокинув голову к небу: «Караул!» и тотчас же, не давая замереть отзвукам своего крика, быстро сорвал с шеи свисток и разорвал тишину тоскливой осенней ночи отчаянным свистом…
– Человек… в реку прыгнул!.. – заорал он, видя, что из тьмы уже появляются бегущие люди, и, схватив рукой первого, кто подбежал к нему, растерянно забормотал:
– Рази я виноват?.. а?..
